Вилла мертвого доктора - [39]
Лайон вышел после разговора с Бортмиллсом слегка разочарованный. Вот система. Все понимают ее несовершенства. А сделать вроде бы и ничего нельзя. Может, Фелпса и убили потому, что он считал иначе?
Времени на раздумье у Потемкина не было. Не сознание работало — подсознание. Годы тренировок, казалось, напрочь забытых — а вот нет же, что‑то оставалось. Именно это «что‑то» и спасло Олегу Потемкину жизнь тогда, на узкой дороге в серых сумерках Вудланд‑Хиллз. Анализ, словесное восстановление ситуации — все это было уже позже, много позже. «Вы должны ждать нападения всегда, в любую минуту, в ясный день и в непогоду, днем и ночью. Всегда, всегда, всегда!» Бене, любимый учитель. Всегда правый Бене — потому он и выжил там, где другие не выживали. Потому он и учил тому, чему никто другой научить не мог.
«Нет, — признавался себе потом Потемкин. — Я не ждал нападения». Тогда, в предвечерних горах, Олег думал о совсем других опасностях, и вэн, что подкрадывался сзади, услышал чудом. Но услышал, увидел и сделал единственно возможный, как оказалось потом, при анализе, спасительный шаг. Не шаг это был, конечно, а отчаянный прыжок. Справа от дороги возвышалась примерно на метр живая изгородь из стриженых, плоских, как полка сверху, кустов туи. За зеленью — глухая каменная стена, и такая же стена слева. Шансов увернуться от автомобиля — никаких. Только и успел Олег, что сделать два коротких шага, оттолкнуться и взлетететь, как прыгун в высоту, горизонтально над зеленой изгородью и шлепнуться на нее плашмя, царапая лицо, раздирая одежду — но вне дороги. Вне досягаемости для водителя вэна, который пронесся в нескольких сантиметрах и, не снижая скорости, скрылся за поворотом, только тормоза завизжали…
Олег выждал минуту. Спустился на землю, привел себя в порядок, огляделся. Узкая улочка была по‑прежнему тихой и пустынной. Ни души, ни звука. Так бы и лежал здесь господин Потемкин, а точнее, то, что от него осталось, пока не подъехал бы кто‑то из здешних жителей, не вызвал бы «Скорую»…
Веселенькая перспектива. Но Олег, спускаясь вниз, к своему автомобилю, думал о другом. На него, как и на любого человека на подобной работе, совершали нападения не раз. И в России, и в Южной Африке. «Теперь появился и американский опыт, — подумал Потемкин невесело. — Надо привыкать».
Случайности подобного рода вряд ли возможны. Значит, сегодняшнее нападение — ответ на арест Келлера. Так, что ли?
Олег заехал домой, переоделся, залепил царапину на щеке пластырем, другую замазал тональным кремом — он знал, где Хопкинс его держит специально для таких случаев. Потемкин сомневался поначалу, следует ли говорить о случившемся в офисе. Что говорить? Ни номера вэна он в сумерках не разглядел, ни водителя. Тем не менее обязательно надо предупредить всех, кто работает по делу Фелпса. Раз совершено одно покушение — могут быть и другие. И не обязательно на Потемкина. То, что атака серого вэна как‑то связана с делом Фелпса, — в этом у Потемкина теперь сомнений не было.
Шлыков позвонил, как всегда, ночью.
— Да у тебя там уже семь утра! — удивился он. Прозвучало это не слишком искренне. Олег точно знал, что Шлыков представляет себе распределение временных поясов в Соединенных Штатах так же ясно, как в свое время представлял себе всю «карту» бандитов своего района. Просто манера у него была такая — работать под простака. Манера, за много лет ставшая почти второй натурой. Что же, наверняка в этом были какие‑то преимущества.
— Это в Нью‑Йорке семь утра, — ответил Олег нейтрально. — А у меня в Лос‑Анджелесе — четыре.
— Ну извини. — Шлыков и не подумал сказать что‑то вежливое типа «Перезвоню позже». Это было за рамками его правил. — Четыре так четыре. Надеюсь, ты в состоянии меня послушать.
— Слушаю вас. — Олег подошел к окну. Темная южная ночь, редкие фонарики в саду вокруг клумбы и у бассейна. Сейчас бы спать да спать.
— Тут нужно с твоими американскими коллегами одного человечка проверить. А у нас один ты американец. Поможешь?
— Николай Николаевич, вы сами знаете, что я здесь на птичьих правах. Нужен официальный запрос. Это пойдет по начальству. А начальство, как вы понимаете, торопиться не любит.
— Ты мне это, — Шлыков запнулся, как всегда, когда надо было не приказывать, а просить. — Ты это… не рассказывай. Запрос уже неделю назад ушел. А нам точно надо понять, что происходит. Так что… — Шлыков помялся. — На тебя одна надежда. Генерал так прямо и сказал.
Олег отлично понимал, что ничего подобного генерал не говорил. Но то, что Шлыкова серьезно припекает, это точно.
— Дайте координаты, Николай Николаевич. И расскажите, чем этот пассажир вас так достал.
— Координаты все — это, понимаешь, у тебя в почте. И координаты я тебе сбросил, и вопросы. Тут у нас, не знаю, ты следишь или нет, громкое дело идет. Арестовали Арсена, вора в законе. Ты его знаешь… А тот на этого фигуранта ссылается. Это ты сам в почте все прочтешь — не хочу по телефону говорить.
«Как будто не понимает Шлыков, что мою почту так же контролируют, как и мои разговоры», — хмыкнул про себя Олег, но вслух, понятно, говорить этого не стал.
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
В мемориальном музее Лос-Анджелеса «Изумрудные Луга» обнаружен труп бизнесмена Грега Ставиского. За помощью в раскрытии преступления местные власти обратились к российскому эксперту Олегу Потемкину, гостящему в США у своего друга. Вскоре Олег выяснил, что незадолго до этого из музея был похищен уникальный экспонат, «Антиохийский кубок», и убитый имел прямое отношение к преступлению. Но такое дерзкое хищение не по силам одному человеку. Выходит, музейные ценности опутала преступная сеть? Сыщик и не предполагал, что ответ на свой главный вопрос он найдет в… предсмертной записке следующей жертвы.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.