Виланд - [38]

— Болит что-нибудь? Может, горло? Или живот?

Димка помотал головой. Ничего не болело. Он знал, что опасность пока отступила. Ещё он знал, что не разбивал зеркало. Он не понимал, как это случилось, и хорошо, что мама не задаёт сейчас трудных вопросов. Но она решила вызвать врача. Димка хотел уговорить её подождать — ведь он не болен, а только испугался. Димка боялся врачей, но не из-за уколов, а из-за того, что врач может сделать с тобой всё, что угодно, хоть плачь, хоть закатывай истерику... Родители всегда слушаются врачей.

Димка выпил чаю и лёг на диванчик в своей комнате. Мама хотела, чтобы он поспал, но Димка знал, что уснёт не раньше, чем от него отстанут со всякими дурацкими врачами. Поэтому взял с полки самую весёлую книжку — про девчонку, которая мечтала стать укротительницей тигров. Эту книжку Димка мог читать когда угодно и сколько угодно, но сейчас буквы и слова скакали в голове, точно маленькие, шустрые зверьки, и Димка их сторожил, не давая разбежаться со страниц.

Потом Димка достал коробку с Кристаллом, и рассматривал через него буквы. Иногда они виделись большими и с радужными контурами, иногда исчезали совсем. Однажды Димке даже показалось, будто в Кристалле видна совершенно другая книга, и он будто бы даже успел прочитать в ней несколько строк — это была завораживающе таинственная история, но что-то отвлекло Димку, и потом он уже не мог, как ни старался, найти те страницы, даже не мог вспомнить, о чём рассказывалось в прочитанном отрывке.

Врач сказал Димкиной маме, что ничего страшного не нашёл, но, похоже, у Димки тахикардия, и это, в общем-то, тоже не опасно, однако, выяснить, отчего она — нужно. Возможно, она пройдёт сама собой, так часто случается в их возрасте... И всё-таки он напишет направление, чтобы Димку обследовали.

Этого ещё не хватало! Димка растерялся. Не для того же он вернулся домой, чтобы его теперь отправляли в больницу!

В Лесу его, наверно, ещё помнят. А Йолла — тот, конечно, будет рад, если Димка объявится в Дереве. Димка не знает дороги, зато у него есть Кристалл... Если бы только устроить всё так, чтобы не волновалась мама!

Ночью Димке приснился Альви. Сон был хороший. Они бегали по холмам и оврагам, и, как будто, искали что-то — клад или просто всякие предметы, которые остались от прежних обитателей этих мест. Димке повезло — он нашёл старую книгу — ей было лет пятьдесят, и она называлась "Арифметика" — большая, с интересными картинками, с большими буквами и цифрами. Димка и Альви, усевшись на горячем от солнца валуне, долго листали книгу.

Когда сон заканчивался, Альви посмотрел на Димку, словно спрашивая о чём-то.

Я хочу к тебе, прошептал Димка одними губами.

Сон длился вечность. Он был таким ярким, что, открыв глаза, Димка испугался тьмы и сел. Темнота мешала дышать.

Какая глухая ночь! — подумал Димка. А мне казалось, будто я спал много часов.

Как будто время стало. Если выйти во двор, увидишь, что листья на деревьях не колышутся, и свет звёзд иссяк.

И Димка пробрался на цыпочках на крыльцо, и замер, дожидаясь, пока прохладный ночной воздух заполнит его до самой последней клеточки, пока вязкая и сонная кровь сделается чистой и летучей...

Во дворе напротив горел свет. Зачем?! — удивился Димка. Достал и покачал на ладонях Кристалл. Светись! Пожалуйста...

Димка вздрогнул — показалось — весь Кристалл состоит из тысяч, миллионов зеркал. Тех, внутри которых притаилась тьма, бездушная и пустая, такая же, как та, что испугала накануне...

— Катись ты... к чёрту!

Осколки зеркал разлетелись. Распахнулась бездна, и Димка понял, что сейчас полетит туда, в неведомое...

— Нет! Я здесь!

И он первый раз сумел удержаться. Чувствовал, как горячий ветер — или потоки света — чуть покачивают его на краю, далеко внизу раскрываются и уплывают, словно огромные цветы или гроздья салюта, или сны... пространства.

Кристалл сиял. Димка, подумав, что вот-вот задохнётся — или захлебнётся светом — отодвинул его от лица.

Утром Димка проснулся очень поздно. Начинался яркий день, и, открыв глаза, Димка даже замигал — такими свежими красками было наполнено всё вокруг. Он попытался вспомнить, стоит ли теперь лето, или уже пришла зима, и это выпавший снег придаёт дню такую ослепительную яркость? В памяти сдвинулись вдаль все события жизни, и почти невозможно понять, что случилось вчера и неделю назад, а что происходило раньше — и год назад, и в самом раннем детстве.

Во всём виноваты закружившие голову сны. Они этой ночью были такими чудесными.

Сны тают до обидного быстро. Димка хорошо знает. Сейчас всё смешалось в голове, но пройдёт пять минут, и осколки снов растают, улетят, затеряются, память даже помимо желания расставит всё по местам, и как потом будет жаль этих странных, пограничных мгновений между сном и явью.

Димка потянулся. Он чувствует себя упругим и свежим. Утро пропитало прыгучей силой — согни ноги, упрись локтями, напружинься — и выметнешься из кровати, как солнечный зайчик.

И Димка уже во дворе, и день будет жаркий и ясный, как раз такой, какого ждал. И ветер — несильный, прогретый солнцем, но по-осеннему терпкий.