Вихри на перекрёстках - [9]

— Нет… Пойдем куда-нибудь, я тебе все объясню…

Они отошли в сторону, сели на траву под рябиной.

Володя достал из вещевого мешка сапоги и мыло:

— Это тебе.

У Зины опять полились слезы.

— Я не думала… — бессвязно заговорила она, — никак не думала, что ты вернешься…

— Так чего ты плачешь? Не веришь, что я жив и здоров?

— И мама еще ничего не знает… Но он же сразу забрал меня из группы.

— Кто? — Володя пристально глянул в ее усталые глаза.

— Саблин. Теперешний командир нашей роты. Сама не знаю, как это получилось. Дней через пять после твоего отлета на Большую землю он пришел в наш отряд. Микола увидел Саблина и сказал: «Вот бы нам этого героя!» На груди орден Красного Знамени, веселый, смелый хло… мужчина. Не знаю, говорил ли с ним Микола, но на следующее утро, когда я шла к роднику умываться, услышала, что кто-то догоняет. Оглянулась — бежит новичок. Поравнялся, остановился и спрашивает:

— Вы сегодня идете на задание?

— Да, — ответила я.

— Меня зовут Петр.

Я только улыбнулась. Он долго меня не отпускал. Говорил, что пойдет вместе с группой на диверсию, но непременно командиром. Я слушала, а сама подумала, что уж очень он быстрый. Саблин утверждал, что если все будет так, как он хочет, то скоро и мне не разрешит с группой ходить. Я посмотрела на него, как на чудака, и побежала к роднику.

— Зачем ты все это рассказываешь мне? — перебил Володя. — Скажи прямо: ты уже замужем?

— Да…

— Он молодой?

— Двадцать семь лет. Володя, я тебе признаюсь, только никому не рассказывай. Хорошо? Однажды я тайком взяла ключик и открыла чемоданчик, в котором он прячет важные бумаги. В документах прочитала, что у него есть жена Анастасия и сын Игорь. Нашла и письмо жены с разъезда Зарябинка Гомельской области. Оно было послано еще тогда, когда Саблин служил на границе около Ломжи. Сначала мне казалось, что сойду с ума. Потом не выдержала и спросила у него о жене. Он ответил, что ни жены, ни сына давно нет на свете: немцы убили под Минском, когда она ехала к нему в часть в сопровождении красноармейца. Тот уцелел и сообщил о несчастье. Теперь я смирилась с этим, поверила ему…

Сдерживаясь изо всех сил, Володя старался внимательно слушать. А Зина все рассказывала и рассказывала. Человек с чистой совестью, она так и прожила бы всю жизнь с этой верой, если б однажды случайно не заметила, как там же, возле родника, где Саблин признавался ей в любви, он подстерег Валю Голубь. Зина нечаянно услышала их разговор. Саблин говорил, что будет ездить с Валей в разведку, брал ее за руку, обнимал за талию, вздыхал и сожалел, что Валя не пришла в отряд хотя бы на месяц раньше…

Больше Володя не мог слушать эту исповедь. Резко поднялся и ушел.

День был жаркий. Партизаны занимались кто чем: некоторые обтесывали бревна, другие носили на кухню воду. А Володя, сбросив гимнастерку и сорочку, подставил белые плечи солнцу. Деревяко сел рядом и начал рассказывать об их партизанском житье-бытье. Как бы между прочим, он посоветовал Володе держаться подальше от Зины и не показывать командиру, что хорошо знаком с Валей. Володя рассердился, стал доказывать, что хотя Деревяко и был его учителем, но рассуждает неправильно.

— Увидишь командира, сам все поймешь, — хмыкнул Деревяко. — Он не только смелый, но и очень суровый. Конечно, такими люди и должны быть во время войны, но я тебе по секрету скажу, что никому не нравятся его ухаживания за молодыми девчатами. Подожди, придет Микола, от него еще не то услышишь.

Их беседу нарушил топот конских копыт: по тропинке ехал командир. Он сразу заметил Володю, но резко дернул повод и проскакал мимо. Володя проводил Саблина взглядом до самой землянки.

— Да, красивый человек, — заметил он.

— Хотя и политрук, но до Сергеева ему далеко, — поморщился Деревяко. — Я однажды слышал, как он Зину ругал. Хоть ты уши затыкай!

— За что?

— Кто его знает. Она его боится, словно прислуга хозяина. Удивляюсь, как только решилась с тобой поговорить.

— Тише, вон и он… Идет сюда…

Шагов за двадцать до партизан Саблин остановился и крикнул:

— Боец! Ты что, на пляже?

— Володя мгновенно побелел, повернулся к Деревяко, шепнул: «Думал, вернусь на родную землю, хоть на солнце погреюсь, а тут…»

— Ты слышишь?

— А кто вы такой, что запрещаете на солнце греться?

Деревяко нахмурился: теперь командир обвинит его: почему, мол, не сказал хлопцу, кто идет к ним.

А Саблин знал, что перед ним диверсант Бойкач, знал, из рассказов, и о его характере. Вот и хотел сразу ошеломить хлопца. Но получилась осечка, и, подойдя к Володе, он уже другим тоном сказал:

— А-а, новичок…

— Как видите, без бороды, — спокойно ответил юноша.

Саблин посмотрел на автомат, на гимнастерку, на пилотку со звездочкой.

— Откуда же вы?

— Товарищ командир, — Володя встал, взял гимнастерку, начал одеваться, — думаю, вам известно, кто я и откуда.

— Если бы знал, не стал бы спрашивать.

— Я долго воевал здесь до вас, был ранен, лечился в госпитале.

— А-а, так ты Бойкач, один из лучших подрывников? Сергеев только что рассказывал о тебе.

И Саблин хлопнул парня по плечу, оглядывая с головы до ног. Видно, оценивал Володю, но не как боевого товарища, а как соперника. Володя почувствовал это.