Вихрь. Любовь, которая стала новым началом - [33]
Паркур в Городе чудес состоял из металлических проходов, зигзагом проходящих от стены к стене. Над ними нависали стальные канаты с препятствиями. Шины, которые предполагалось использовать в качестве качелей, доски, которые раскачивались туда-сюда, и множество железных прутьев, по которым нужно было передвигаться, хватаясь руками.
«Заблудшие дети» неплохо справлялись и помогали друг другу, когда кто-то не мог преодолеть препятствие в одиночку.
Но мне никто не помогал. В моем случае все были против одного – все против меня.
А так как мне не удалось создать ни малейшего вихря, то я либо лежала на земле, тяжело дыша и постанывая, либо вылезала из реки, потому что кто-то снова сбросил меня черт знает с какой высоты.
После трех дней непрерывных тренировок мне казалось, что все мое тело – один сплошной синяк. Без Сьюзи и Луки, которые, когда могли, приходили мне на помощь, без Фагуса, который снабжал меня своей настойкой, меня бы не было в живых. У меня болели ноги, руки, прерывалось дыхание. И хотя я снова и снова предпринимала попытки вызвать способности, я не чувствовал в себе никаких изменений: ни искры энергии, ни покалывания – ничего.
И при этом я старалась не показывать, что тренировки причиняют мне боль. Рокс и «Заблудшим детям» это явно доставило бы удовольствие. Для них не имело значения, верну я свою способность или нет. Однако для меня… для меня это значило все.
Что, если Гилберт действительно нашел способ выследить Бэйла, думала я. Что, если эта квартира в Новом Лондоне имеет значение и мы встретим его там? Что тогда?
Если к тому времени я не смогу создавать вихри, то мне нечего будет противопоставить Бэйлу. Без вихрей я была ничем, и без них я никогда не смогу больше обнять Бэйла. Я потеряла его, потому что не была быстрее и лучше его. И я надеялась исправить это.
Пару раз с помощью Фагуса или Лукаса я преодолевала препятствия на всем пути к расщелине, через которую падал свет, выбиралась из нее и смотрела вниз на город. Весь район Рио лежал у моих ног. Статуя с распростертыми руками, пляж, множество стеклянных небоскребов. Башни кураториума. Издалека все выглядело абсолютно нормальным, если бы не темно-синий силуэт воздушного города.
Новый Скай-Сити все еще стоял на якоре над Сан-Паулу. Судя по всему, они продолжали вербовать солдат. Может быть, среди вербовщиков был Хоторн или Бэйл…
На следующий день после Совета Канто установила на наши детекторы программу отслеживания. Они теперь вибрировали всякий раз, когда где-то появлялся вихрь бегуна во времени.
Всякий раз, когда возникали вихри Бэйла.
Это было похоже на зависимость. Каждую свободную минуту я смотрела на свой детектор, чтобы узнать, есть ли какие-нибудь новости, и меня утомляли не только тренировки, но и ожидание. Пока Гилберт все еще пытался устроить встречу с родителями Бэйла, я ничего не могла делать. Ничего, кроме того, чтобы постоянно открывать программу отслеживания.
Последние несколько дней Бэйл передвигался туда-сюда между мегаполисами: из Москвы в незащищенный район недалеко от Нового Лондона, а затем обратно в Сан-Паулу.
Жулиана Канто объяснила нам, что прыжки Бэйла подчиняются определенной схеме. После беспорядочного прыгания туда-сюда, что мы связывали с поиском рифтов, он каждый раз приземлялся в Новом Лондоне. Там он проводил два или три часа, прежде чем вернуться в то место, где его, очевидно, предполагал видеть Хоторн.
Но все это не продвигало нас вперед. Мы не могли поймать Бэйла только благодаря тому, что видели, где он находится. В любом случае мы могли либо появиться слишком поздно, либо он просто исчез бы, если бы мы появились.
Мы должны были знать, куда он прыгнет, прежде чем он окажется в этом месте. И пока я не восстановила свои способности, нам нужна была правильная информация.
– А что означает ваше название? – спросила Сьюзи на третий день нашего пребывания в Городе чудес, когда мы вместе шли к столовой. – Я имею в виду «Заблудшие дети».
Рокс и Пламя убежали вперед, а рядом с нами шел юноша с черепом на униформе – Тиф. Из его белых волос во все стороны торчали листья.
– Это не мы так себя называем, а кураториум нас назвал, – пояснил он. – Мы – дети-мутанты, которые сидели в разбившемся вагоне двенадцать лет назад. – Он посмотрел на нас и приподнял бровь: – Что? Никогда не слышали об этом?
Я покачала головой. Лука, Сьюзи и Фагус тоже ничего не знали.
Тиф пожал плечами:
– Нас захватили в незащищенных районах недалеко от Нового Лондона и должны были отвезти в Южную зону вместе с родителями.
– Но вы так и не попали туда? – спросила Сьюзи.
– Нет.
Это был скорее звук, а не слово.
– «Красная буря» выследила поезд, и он сошел с рельсов. В итоге наши родители благополучно отправились в эту зону, а мы – нет. – Он криво улыбнулся Сьюзи. – Поэтому – «Заблудшие дети».
Об этом я и правда никогда не слышала. С другой стороны, меня это не удивило. Кураториум в любом случае скрыл бы такой позор.
– А потом? – спросил Фагус.
– Большинство из нас были завербованы непосредственно «Красной бурей».
Я сверкнула глазами:
