Вид на рай - [40]

Мне опять стало ужасно стыдно. Опять я не мог найти реального объяснения своим сновидениям.

Я отодвинул телескоп в сторону, сидел, пил чай из кружки и пристально всматривался в темноту. Что-то не совсем нормальное в моей жизни? Нет, насколько я знаю, нет. Я жил один, ну и что! Я сам этого хотел. Представить женщину в своем доме вместо мамы не мог и не желал. Знаю, соседи точно считали меня эксцентриком. Вроде свободного художника. Философствующего человека. Но меня это не беспокоило. Нисколечко. Мое детство? Ну что сказать? Кто из нас, положа руку на сердце, может сказать, что никогда не испытывал мучений, не страдал в детстве? Очень немногие. Меньшинство не испытало горьких минут. Толстокожие потому что были, ничем их не проймешь. Не понимали ядовитых замечаний своих товарищей. Взять хотя бы Лизу Свенсен, к примеру. Она была такой. Каждый раз, когда кто-то был недружелюбен к ней, она воспринимала это как сексуальное сближение. С самого раннего детства. Природа наградила ее благословенной глупостью, ограждавшей ее от мирского зла. Ей хамили, она же думала, что говорят комплименты; считала, что споры и злословия обозначают начало сексуальных отношений между мужчиной и женщиной. Наивность, святая наивность! Нелегко бедняжке пришлось потом в жизни!

Ну что ж. Мое детство было не таким уж плохим. Немного суровым, но неплохим. Детство — это я и мама. Мама и Эллинг в блоке. Или: мама и Эллинг на отдыхе. Да, мы часто ездили отдыхать. Мама знала толк в отдыхе. Находчива была, изобретательна. Злата и серебра у нас не было, но зато была неуемная мамина фантазия. Она спасала нас. Это были путешествия поездом в Саннефьорд, когда еще были живы бабушка и дедушка. И летом, и зимой. И весной, и осенью. Что же тут изобретательного и интересного, скажут, возможно, некоторые. Но интересно было, это я утверждаю! И причина — мамина фантазия. В Драммене жили, по ее мнению, например, люди, прилетевшие из космоса. Инопланетяне. Не верите, правда! Жители Драммена происходили с планеты Драмменториус-41, семь сотен миллиардов световых лет в светло-голубом летнем небе или темном зимнем — в зависимости от времени года. Их прогнали в Драммен из-за злобных поступков. Драммен в некоторой степени можно было бы сравнить с Австралией, по словам мамы. Они были хитрыми, эти жители Драммена, со стороны ничего о них не скажешь плохого, но людьми они не были. Позже, когда я стал взрослым и давно уже посмеивался при воспоминании об этих фантазиях, мама доверила мне тайну — ее учительница в школе для домохозяек была родом из Драммена. Но тогда, будучи ребенком… Я принимал за чистую монету все, что она говорила, и новые занимательные эпизоды припомнились мне. С самого начала, как только поезд покидал вокзал, я сидел, сжавшись в комочек от страха и любопытства, ожидая в нетерпении, когда металлические колеса приведут нас ближе к Драммену и злым существам с планеты Драмменториус-41. Как удалось им походить на нас внешне? Мама объяснила, что они натянули человечью кожу и человеческие волосы поверх своих безобразных тел, в действительности красно-фиолетового и черного цвета, покрытых дырами и желтыми нарывами. Зубы были фальшивыми, и первое, что жители Драммена предпринимали, придя домой, снимали эти зубы. Они не нужны были им. Как и у людей, у них была ротовая полость, небо, но жевательный аппарат не развился, им он просто не понадобился. Потому что питались они слизью носа. А слизи производили они в избытке. Вытаращив глаза, стараясь не пропустить ни единого слова, внимал я фантастическим рассказам мамы. Я старался представить себе, что делает обычная семья в Драммене, как только закроется входная дверь. Вырывают зубы и срывают с себя человечью кожу. Издавая невероятные звуки на чужом языке, они собираются вокруг стола в кухне и начинают сморкаться друг другу в тарелки. А потом начинают с большим аппетитом чавкать эту слизь.

Да, мамины выдумки были почище всякой фантастики. Смешно… но я не пугался по-настоящему того, о чем рассказывала мама. Даже не затошнило ни разу. Задолго до того как мы подъезжали к Драммену, она доставала бутылку с лимонадом и пакетик с дешевыми леденцами, и это как бы служило сигналом, что не следует преувеличивать опасность жителей Драммена. Действительно, так. Они жили в своем собственном мире и, когда они говорили с тобой, отвечали однозначно, в основном снисходительно поддакивая тебе. На станции Драммен, естественно, каждый раз мы вынуждены были по тому или иному случаю вступать в контакт с местными жителями. Но мы знали, что они закутались в человечью кожу и вставили зубы. И мама, и я улыбались таинственно, как настоящие заговорщики.

Ах! Особенно теперь, когда я думаю о своем детстве, я благодарен маме за все эти добрые воспоминания. Позже, когда я рос и взрослел, наши отношения изменялись. Мама замыкалась в себе и забывала о наших играх. Хотя, кто знает? Иногда мне казалось, что она совершила нечто такое, отчего ушла в свой собственный мир фантазий. И для взрослого мужчины в этом мире не было места. Она как бы ускользнула от меня таким образом, а я — от нее.