Вид на рай - [41]

Я смахнул крошечную слезинку кончиком мизинца и снова схватился за телескоп. У меня, несмотря ни на что, была своя жизнь, и теперь зажегся свет на кухне у Лиенов.

Почти половина шестого. Занавески на кухне задернуты, но неполностью; я видел часть стола. Он не был накрыт, как полагается, но движение в кухне наблюдалось, за занавесками металась одна тень, туда-сюда. Лесбиянка, подружка Эллен? Желала выпить чашечку кофе, прежде чем покинуть любовное, возникшее незаконно гнездышко? Торопится, пока опасный полицейский не возвратился домой после ночного дежурства? Или это был сам Рагнар Лиен?

Ждать пришлось недолго. Это был Рагнар Лиен. Я видел волосатую руку, в руке — чашку. Видел тонкие струйки пара над чашкой. Он направлялся к столу. Его Харри-профиль как раз мелькнул сейчас в щелке меж занавесками. Вид орангутанга на рассвете в джунглях Борнео!

Но вот я вижу очертания еще одного человека. Орангутангша покинула ложе, где совсем недавно разыгралась противоестественная, неплодородная любовь с другой самкой.

Я схватил телефонную трубку. Снова положил ее. Снова взял. Еще раз. Решительность, Эллинг. Действовать.

Но, в конце концов, я оставил идею воспользоваться так или иначе телефоном. Я не знал просто, что я должен сказать полицейскому ранним утром. Я желал, само собой разумеется, пристыдить его. Но как? Какими словами? Кроме того, я считал, что время суток не подходит для серьезного разговора. Я помню хорошо два раза, когда я сам пришел с работы. Даже самое безобидное замечание со стороны мамы выводило меня из состояния равновесия, я почти впадал в истерику. Не лучше будет, если окажется, что он должен сейчас идти на работу, а я тут возникну со своими звонками и нравоучениями. Потом я считал, что половина шестого — нечеловеческое время, как тут ни крути-верти. Такие симпатичные мысли возникли у меня в эти утренние часы! И не только потому, что я решил не портить день Рагнару Лиену своими замечаниями и призывами. Нет, я вдруг почувствовал к нему симпатию. Мне захотелось обнять его и погладить по волосам. Или даже, возможно, приласкать. Точно так, как это делают в сказках. Одна только мысль — приласкать усталого полицейского, в то время как аромат недавно приготовленного кофе расползается по комнате, подействовала на меня невероятно положительно. Мысль нравилась мне. У меня зачесались руки. Рагнар! Ни ты, ни я не любим мужчин таким способом. Я приласкаю тебя, как товарищ и друг, я знаю, ты поймешь меня и не заподозришь. Я касаюсь кончиками пальцев твоей головы, Рагнар. Это только кончики пальцев Эллинга, твоего друга. Речь идет не о сексе. Речь идет о мужской нежности, исполненной в рамках дозволенного. Сиди спокойно, Рагнар! Попытайся забыть пропойцев и буйных молодых наркоманов на Киркеристен. Не думай о начальнике. Забудь о переработках, не думай о повышениях, останься со мной, с твоим самым лучшим другом. И еще: поговорим как мужчина с мужчиной; не бей ее, пожалуйста. Не бей в лицо кулаком. Люди уже говорят, понимаешь? Судят и рядят на каждом углу нашего города-спутника. Может, и выеденного яйца не стоит твоя история, но она обрастает слухами. О тебе скажут: он убил ее, а мы сидели сложа руки и глазели. Даже если ты не сделал этого. Я люблю наших жильцов, но я знаю, что получится, если молва пойдет гулять, если не будет контроля. Даже если бы Эллен Лиен и осталась в живых, она и пальцем не пошевелила бы, чтобы разубедить других, что ты не убивал ее и не резал на мелкие кусочки. Фактическое пребывание Эллен Лиен в мире живых станет рассматриваться как некое, вызывающее раздражение отклонение. Да, и ты будешь повинен в создавшейся ситуации. Точно так, как преступники каменного века несли ответственность за то, что души убиенных странствовали, не зная покоя, в пламени костра.

Но… ах, ах! Он действительно оставил ее, видно, в покое. Сидят мирно, едят и пьют кофе. Гармония у них, одним словом. Может, он из тех мужчин, которые дерутся, когда опорожнят бутылку-другую вина? Вполне возможно. Привычки подлежат пересмотру и изменению, вопрос весь во времени. Что ж, и время есть, и терпение есть. Подождем — увидим.

В половине седьмого одновременно зажегся свет у Лены Ольсен и Арне Моланда. Последнее меня удивило. Я твердо верил, что наркоманы встают поздно. Правильно, Арне Моланд начал новую жизнь, он теперь инженер, но однако, однако… продолжал я удивляться… свет на кухне и в такое время! Странно! А, впрочем, действительно ли он инженер? Можно ли верить информации в телефонной книге? Телефонная компания, насколько я знаю, бумаг не запрашивает и не требует подтверждения о сдаче всех экзаменов — первых, вторых, третьих, чтобы напечатать название профессии своих абонентов.

Лена Ольсен металась по кухне туда и сюда. Стол — плита, плита — стол. Иногда я видел макушку головы малышки Томаса. Огненно-красная макушка у окна прыгала, словно мячик. Через несколько минут малыш будет в саду, а его мама — в бюро, или… не знаю, где… но на работе. Я представил, как Лена Ольсен сидит и стучит длинными пальцами по клавишам компьютера. Кокетливые взгляды (изредка и искоса) в сторону немногих высокопоставленных мужчин в конторе. Знает, что она нравится им; они сдерживают свои порывы, блюдут границы, во всяком случае в рабочее время. Надеюсь. В «ВГ» и «Арбейдербладет» часто печатают статьи о сексуальных злоупотреблениях на рабочих местах. «Неприличие, невоспитанность», — таково было мнение, мое и мамы. Женщина имеет право стоять возле копировального аппарата и делать копии контрактов, одного или двух, не боясь, что какой-нибудь идиот из мужского персонала подойдет и начнет ее поглаживать сзади по бедрам. Черт возьми, почему заведующий торговым отделом возжелал погладить задние округлости Лены Ольсен, когда она проходила мимо его стола? Я чувствовал себя задетым за живое, оскорбленным от имени всего мужского пола, но, как я сказал, я надеялся, что Лена Ольсен избежала подобного рода насилия. К тому же, уверен, она умела за себя постоять, у нее хватило бы и смелости, и мужества дать отпор нахалам и осадить их, лучше всего в присутствии других.