Ветви терновника - [24]

Но сейчас Данила не думал об этом. Он просто шёл по знакомым плохо освещённым несмотря на вечерний час улицам, закинув сумку с ракетками за плечо и засунув руки в карманы кожаной куртки. Он глубоко вдыхал осенний холодный воздух, получая от этого наслаждение, хотя не чувствовал в нём той первозданной свежести, которую может дать только запах свежевспаханной земли и клейкой майской листвы, ещё нетронутой летним зноем. Иногда он всматривался в раскрасневшиеся на первом лёгком морозце лица проходивших мимо девушек, стараясь на ходу понять вечную загадку таинственной женской души. Но девушки лишь улыбались ему, прищуривали подведённые глазки и проходили мимо. Прогулка взбодрила его. Он почувствовал себя вновь уверенным в своих силах. Глупо тянуть время и заниматься бессмысленными рассуждениями. Сознание подталкивало его к самому обычному и логичному решению.

Нужно встретить Элизабет в институте и поговорить с ней. О чём? Ну, конечно, об учёбе, дипломе, да о чём угодно. Ведь не съест же она его, в конце концов. Даже странно, что столько дней он мается над пустыми вопросами. Всё валится из рук, мысли раздёрганными клочками не дают сосредоточится ни на дипломной, ни даже на теннисе. Надо же было умудриться просадить сегодня Лешке оба сета.

– Ведь у меня всегда складывались отношения с девчонками. И я кажется их понимал. Ни одна из них, ни в школе, ни в институте не упрекнула меня в нечуткости, нахальстве или даже в простейшей назойливости. И сейчас и с Надей, и с Леной, и с обеими Олями, и конечно, с Ириной у меня самые дружеские отношения. С ними всегда хорошо, интересно, необычно. Почему? Да хотя бы потому, что они другие и не похожи на нас, как существа с другой планеты. У них другой смех, другой взгляд, другое тело и даже другой запах, и ещё что-то почти совсем неуловимое, которое можно почувствовать то ли в движениях головы, то ли в повороте плеч и бёдер, то ли во вкусе их губ. Это всегда нечто особенное, что без слов сокрушающее действует на мужчину, заставляя его из грозного повелителя обстоятельств превращаться в робкого выпрашивающего милость кролика. Нет, не бывать этому.

Я не кролик и не пугливый суслик. Я просто подойду к ней и предложу сыграть со мной в теннис. Разве плохо? Звучит нетривиально, значительно, и более оригинально, чем просто пригласить в кино или в театр. Ну и что, что Элизабет из Германии. Какая разница, что она иностранка? Ничего страшного. Учимся в одном вузе. В СССР живёт уже пять лет, да и приехала из социалистической ГДР. Значит и мировоззрение ничем от нашего не отличается. По-русски говорит почти без акцента. А самое главное, женщины везде одинаковы. Недаром мой любимый писатель Джек Лондон писал, что «Сестра сестру всегда поймёт и с лёгкостью срывает с неё любой покров таинственности и ухищрений». Примерно так. А раз так, то тогда чего маяться? Всё нормально. Завтра мой решающий день.

Успокоенный этими мыслями, продрогший на промозглом ветру, и проголодавшийся Данила вбежал в метро и с удовольствием поспешил домой.

Завтра, войдя в здание института, он почувствовал, что ноги вдруг стали ватными, глаза смотрели, но не видели даже друзей. Прошёл Володя Петровский и кинул ему какое-то приветственное слово. Не слышал. Из какой-то аудитории вывернулся Борис Солнцев и издали махнул ему рукой. Не заметил. А вот, наконец, и двери лекционного зала, где у 5-го МО проходили консультации по предметам, подлежащим сдаче на госэкзаменах. Наконец, створки двери распахнулись, выпуская из помещения тонкий ручеёк пятикурсников. Сердце заколотилось как на стометровке, мысли сплелись в диковатый раздёрганный клубок, моментально разрушился отработанный неимоверными усилиями сценарий знакомства.

Данила застыл как соляной столб, лишь оторопело перебирая глазами выходивших студентов. Он уже и не знал, что должен делать, и будет ли рад или нет, если вот сейчас и здесь она появится. Неожиданно мелькнула случайная, если не сказать трусливая мыслишка. А, может быть, сегодня я лучше уйду? Завтра, послезавтра я обязательно встречу её. Сейчас я не готов. Что я скажу ей? Очередную нелепость, и буду смешон. Смешон в её глазах и в глазах «мошников». А вдруг она выйдет не одна, а с кем-то? Ведь не может быть, чтобы такая девушка была одна. И вот сейчас я увижу, как она смеётся чужим шуткам, оборачивается к своему спутнику, и им обоим хорошо. Ну, скажем, с тем же Никитой или другим. Какая разница? Третий же всегда лишний. А здесь я, который не вполне знает, зачем он здесь и почему он такой нескладный? Позора не хотелось, ой как не хотелось. Однако Элизабет Вальдбах среди студентов не было.

Напрасно Данила две недели кряду таскался в МГИМО в надежде встретить её. Всё было напрасно. Пятые курсы имели практически свободный распорядок дня и могли выбирать себе занятия по своему усмотрению. Золотое время. У судьбы всё не так устроено, как думают и на что рассчитывают люди. Конечно, хочется, очень хочется заглянуть к ней в карман и вытащить заветную книжицу с раскладом своей дальнейшей жизни. Каждый не устоял бы перед таким искушением. Вот славно было бы всё знать наперёд. А если не так уж славно? Вдруг окажется, что проведение вынесло другой, отнюдь не благополучный вердикт, который не отсрочить, не отмолить не удастся. Тогда нет, уж лучше не знать. Ничего не знать. Пусть всё идёт своим чередом и порядком. Хорошее сменяет плохое, есть время для горя и время для радости, потери сменяются обретениями, а уныние счастьем. Всему есть свой назначенный срок и своя путеводная звезда-надежда.