Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - [68]

Васнецов приводит множество просторечных и диалектных форм, которые выглядят искажёнными по сравнению с нормативными словами. Строго говоря, они являются диалектизмами лишь в определённой степени – фонетическими и грамматическими диалектизмами. Но многие из таковых в региональных словарях всё же учитываются. В конце концов, самое разумное в спорных случаях – делать замах побольше. Отсечь ненужное сможет и пользователь, а широта охвата гарантирует, что интересного и важного окажется предостаточно.

Вятской речи вообще-то было присуще оканье. Но в некоторых словах встречалось подчёркнутое аканье – даже там, где по правилам орфографии писалась буква «о». И Васнецов вносит в словарь акающие варианты: «арава» – множество (обычно говорилось о детях; стало быть, это фонетическая запись слова «орава»); «арда» (зачастую тоже о шаливших детях, было выражение «татарская арда») и т. д. Вместо мягкого звука «щ» вятчане произносили долгий твёрдый «ш». И у Васнецова встречаются статьи «Чашша», «Шербатой» (щербатый).

При этом он всё же исключил «многочисленные слова, отличающиеся от общеупотребительных лишь своим цёканьем и чёканьем – этою видною фонетическою особенностию вятского говора» (с. 3; курсив автора. –  В.К.). Краткие замечания о фонетике вятских говоров в предисловии к словарю и его вполне разумное нежелание учитывать и расписывать все случаи «цёканья» да «чёканья» современные вятские диалектологи склонны считать подтверждением «достаточно профессионального подхода» Васнецова к составлению словаря[471]. Едва ли Васнецов заслужил такой комплимент. Его словарь вполне дилетантский, но ценим-то мы Васнецова не за научный уровень.

Пожалуй, и хорошо, что разнообразные, застывшие в словаре фонетические отголоски, попав в Васнецовский словарь, получили шанс сохраниться, все эти «аблакат» – адвокат; «арент» – аренда; «арехметик» (причём слово это несклоняемое!) – арифметика; «банка» (тоже несклоняемое) – банк и вообще всякое ссудо-сберегательное учреждение; «виник» – веник.

А «воргáны» – это, как пишет Васнецов, «орган музыкальный». Жаль, он не уточнил, как такое словечко проникло в народную речь. Вообще же звук «в» перед гласным в начале слова был свойственен вятчанам, ср. ещё: «воспа», «вострить», «вострограмотный», «вотчина» (по толкованию Васнецова, фамилия, то есть термин, производный от «отчество»). Замечательно в этом ряду слово «востроном» – астроном. К счастью, Васнецов указал, откуда взялось редкостное словцо, вот пример из народной речи: «Как затменье было, приезжали вострономы». Кроме того, астронома народ мог именовать «остроумом». Васнецов пишет: «Это неологизм, вошедший в лексикон только со времени солнечного затмения в 1887 года, когда в губернии определены были по местам наблюдательные пункты для астрономов» (с. 181).

И ещё: «гумага» – бумага; «досканально» – досконально (хотя вообще-то это слово и в таком написании здесь лишнее); «дуплё» – дупло; «здондить» – украсть (очевидно, вместо «сбондить»); «здохнуть» (вместо «сдохнуть»); «змушшать» (вместо «смущать»); «золотцё»; «зробеть»; «емской» – ямской; «исрубы» – срубы (почему-то во множественном числе); «кричеть» – кричать; «металь» – медаль (очевидно, под воздействием слова «металл»; употреблялось и в мужском, и в женском роде); «мильёнт» – миллион; «мнук» и «мнучка» – внук и внучка; «мотреть» – смотреть; «наровить» – как толкует Васнецов, «стараться, стремиться» («Наровил в ворону, а попал в корову»), значит, это обычное «норовить», записанное через «а»; «некрут» – рекрут; «окуратен» (это прилагательное дано в краткой форме); «опеть» – опять (с припиской: «фонетич[еская] особен[ность]»); «причча»; «проклаждаться»; «пролубь»; «слатинькой»; «столовер» – старовер; «стохан» – стакан; «стражданьё» и «страждать»; «фатера» – квартира; «филим» – филин; «фомяк» – хомяк; «халера»; «харлапанить» и «харлапан» – горлопанить и горлопан; «хробыснуть» – хлобыснуть; «хушь» – хошь, хочешь; «цалковой» – целковый; «чежоло» и «чежолой» – тяжело и тяжёлый; «шажать» – сажать; «шеблестеть» – шелестеть (точнее, Васнецов, объясняя, пишет: «шелестить»).

Такие формы слов являются ценным источником знания о вятском произношении второй половины XIX века. Именно на особенности произношения обращают внимание приезжие, да и сами местные любят подтрунивать над тем, как на Вятке звучат самые привычные слова и фразы. Собственно, в наше время в живой речи остаётся не так уж много диалектизмов, и тем приметнее «вятский акцент». Когда-то его заклеймил своим безапелляционным суждением неполиткорректный Даль: «В Вятской губ[ернии] находим говор самый грубый, именно, как говорится, мужичий; нигде не услышишь таких грубых и резких: ште, що, толды, колды, завсялды; язык ворочается вяло и тяжело, говор тягучий, иногда с пригнуской» (курсив автора. –  В.К.)[472].

Приведённый выше перечень показывает, что Васнецов, подбирая вятские слова, орудовал, скажем так, широким бреднем. У него в словаре слишком много необязательного. Открыв словарную статью «Баба», можно выяснить, что это: «1) Замужняя женщина. 2) Обращение мужа к жене. 3) Ругательное обзывание мужчины». Все три значения соответствуют общерусским значениям этого слова, и ничего собственно вятского тут нет. Таких примеров полно. Недаром О. Д. Кузнецова деликатно заметила, что в Васнецовском словаре «процент общенародной лексики довольно значителен»