Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - [51]

О Свистопляске и о старинной деревянной часовне Михаила Архангела на краю Раздерихинского оврага, где этот разгульный праздник начинался, многое известно. Свистопляска (более позднее наименование, во второй половине XIX и начале XX века – Свистунья) – проводившийся в городе Вятке календарный обряд весенне-летнего цикла, приуроченный к четвёртой субботе после Пасхи. Рассказывали, что в старину, несколько веков назад, вятчане, осаждённые врагами, призвали на помощь жителей Великого Устюга. Когда же те внезапно ночью появились под городскими укреплениями, вятчане приняли их за идущих на приступ врагов, вышли навстречу и перебили многих из своих союзников. А наутро, дескать, повинились, раскаялись, затем поставили на месте погребения союзников-устюжан часовню и стали ежегодно их поминать. Празднование Свистопляски начиналось с панихиды по «убиенным устюжанам» при часовне, близ Александровского сада, у Раздерихинского оврага[357] (этот овраг отцом Иосифом назван спуском к перевозу через реку Вятку). В XIX веке это был центр города, примерно в полукилометре от кафедрального Троицкого собора (где находился тот самый колодец, тоже заинтересовавший отца Иосифа). После панихиды на протяжении нескольких дней по городу раздавался свист: звучали специально изготовленные к празднеству свистульки. Люди закупали десятки круглых глиняных «шарышей» и закидывали их в овраг. Разворачивалась ярмарка – знаменитые дымковские игрушки делались из глины в заречной гончарной слободе Дымково как раз к Свистопляске. Народ буйно веселился.

Обрядовые действия на Свистопляске, в том виде, как она проводилась в XIX веке (о времени более раннем у нас нет достоверных сведений), выявлены и прослежены неплохо. Высказывалось немало гипотез о происхождении и значении этого обрядового действа[358], но, кажется, никто не сподобился привести аргументы в пользу того, что это место было некогда обиталищем некоего бога удмуртов-язычников.

Из письма непонятно, кем и почему «это место также теперь признается гнездом злого духа». Видимо, так решил сам отец Иосиф. В тогдашнем обиходе «злым духом» (а также дьяволом, сатаной, шайтаном) применительно к языческим либо недавно крещённым народам Поволжья и Приуралья было принято именовать Кереметя (в ином варианте по-русски – Керемета). Живший в России историк Герард Фридерик (Герхардт Фридрих, Фёдор Иванович) Миллер в первой половине XVIII века отмечал, что, согласно верованиям черемис (марийцев), кроме пребывающего на небе великого и благого бога, есть и «диавол, который жилище свое имеет в воде»[359]. В публиковавшейся несколько раз во второй половине XVIII века компиляции литератора, историка, фольклориста и этнографа М.Д. Чулкова «Абевега русских суеверий» о черемисах сказано: «Прародителем богов злых качеств почитают сатану (Шайтан), коего не собственным его называют именем, но словом Ио. Он живет, по мнению их, в воде и бывает особливо в самый полдень лих»[360]. Этот же текст, слово в слово, приведён у автора второй половины XVIII века, учёного и путешественника И. Г. Георги[361]. Несомненно, что именно к суждению Миллера (отразившемуся и у Чулкова) восходит соответствующее предложение в очерке «Вотяки и черемисы», опубликованном в газете «Вятские губернские ведомости» в 1838 году. Считается, что этот, не подписанный очерк (как и другой, помещённый там же и тогда же – «Русские крестьяне Вятской губернии») принадлежит перу сосланного в Вятку Александра Ивановича Герцена[362]. Характеризуя верования не вотяков, а черемисов, Герцен утверждал: «Злой дух Шайтан живёт в воде и бывает особенно зол в полдень»[363]. О «злом духе» вотяков Герцен тоже упоминал в этой работе: мол, те верят «более в злого духа, который, по их мнению, самовластно управляет жизнию людей»[364]. Впоследствии, в книге «Былое и думы», Герцен, делая примечание о вотяках, заметил: «Диавол (шайтан) почитается наравне с богом»[365].

Празднество Свистопляски начиналось при часовне над Раздерихинским оврагом. Уже Д. К. Зеленин, знаменитый этнограф и уроженец Вятского края, отмечал, что в том месте некогда располагалась городская скудельница (божедомка) – место, где закапывали, так сказать, невостребованные трупы (или, в соответствии с введённым Зелениным в научный обиход местным термином, «заложных покойников»). В 1990-х годах при археологических наблюдениях над дорожными работами было установлено, что там располагались коллективные захоронения в больших ямах, почти без погребального инвентаря[366]. Едва ли это воинская братская могила, о которой повествуется в красочном вятском предании, – скорее, и вправду похоже на скудельницу.

Глиняный шарик, найденный при археологических раскопах в 2012 году в центре Вятки (Кирова). Очевидно, такими шариками вятчане перебрасывались во время праздника Свистопляски

Фотография Алексея Кайсина

Очевидно, сложные отношения вятчан с обитателями Великого Устюга (и нередкие боевые столкновения, и переселение устюжан – например, в заречную слободу города Вятки Дымково) дали толчок к созданию предания о побоище. Подобные предания связывались также с некоторыми иными часовнями и местами старинных коллективных захоронений в центральных уездах Вятской губернии (где жили те русские, которые, собственно, определяли себя в качестве «вятских»). А к месту у Раздерихинского оврага этот сюжет оказался приурочен потому, что там издавна закапывали «заложных покойников», «убиенных» людей. И ежегодно служили по ним поминки.