Весенние звезды - [28]

Шрифт
Интервал

А я и вправду чуть не обжегся. Хотел перепрыгнуть через костер, разбежался, а в последнее мгновение раздумал. Но уж занес над костром ногу, и огонь тут же подхватил мою штанину. Я еле сбил пламя.

После обеда мы отправились в Уалмардтыбыл. Здесь хорошо кататься на санках. Так весело лететь с высокого бугра! Правда, потом подниматься с санями наверх мало приятного. Но что поделаешь!..

Лучших саней, чем у меня, нет ни у кого. Еще бы! Мне их Баппыдз сделал. Он мастер на все руки. Он в кузнице работает, Дзыцца жалеет его: он, бедняга, болен, припадочный, потому и не мог получить образование. Иначе он обязательно стал бы каким-нибудь конструктором, изобретателем. Наш директор Хаджумар считал его лучшим учеником в школе. Будь они прокляты, эти фашисты! Он из-за них заболел. Когда фашистов выгнали из нашего селенья, Баппыдза и еще нескольких молодых парней позвали в сельский Совет.

В Фашкаууате прошли жестокие бои. И теперь надо было собрать документы погибших советских воинов и отправить в военкомат, чтобы потом сообщить семьям об их героической гибели.

Наутро молодые люди отправились в Фашкаууат. Сколько же там было мертвых тел! И наших, и немцев. Начали собирать документы павших советских воинов. Баппыдз взял документы у нескольких солдат. Подошел еще к одному. У него руки были сложены на груди, они закрывали карман. Баппыдз отвел в сторону одну руку, прижал ее камнем. Взялся за другую. В это время камень соскочил, и мертвая рука дала пощечину Баппыдзу. Он потерял сознание. И с тех у него начались припадки…

Баппыдза все любят, хороший он парень. Одного его не оставляют — схватит приступ, и может плохо кончиться. Он и сам это понимает, поэтому старается быть поближе к людям. Вот и сейчас он пришел с нами в Уалмардтыбыл. Он сам не катается, только смотрит. Стоит кому-нибудь из нас вывалиться в снег, как он от души смеется. Многим он сделал сани, но мои все-таки самые лучшие — во всяком случае, я так считаю.

Но вот и остался позади первый день Нового года… Каждый раз так — не успеешь оглянуться, а праздник уже кончился.

Я пришел из школы. Дзыцца чем-то расстроена. Что случилось?

— Вчера твой новогодний костер хорошо горел… А сегодня что делать? Печку разжечь нечем.

Вот ведь как быстро наши дрова кончились. Напрасно я заранее все их расколол, готовые дрова быстрее расходуются. Особенно Дунетхан у нас любит тепло, руки у нее вечно, даже летом, как ледышки. От печки ее не оторвешь: бросает и бросает дрова в огонь. Нет, чтобы кизяку кинуть. Кстати, с кизяком и угли дольше горели бы.

— Я сейчас схожу к Бимболату, принесу топор и расколю те дрова, что Цымыржа привез.

— Ах, толку от них!.. — махнула рукой Дзыцца.

Я и сам знаю, что от этих дров мало толку. Цымыржа не хотелось ехать в лес, это правление колхоза ему поручило. У нас к каждой семье, где отец не вернулся с войны, прикрепили в помощь кого-нибудь из колхозников. К несчастью, нам достался Цымыржа. А он, не очень утруждая себя, привез что под руку попало, какие-то ольховые пни. Вон они лежат, мы и ветки не сожгли — такие они сырые.

Я все-таки пошел к Бимболату. Когда он услышал, каких дров привез нам Цымыржа, то очень рассердился.

— Скажи Хосион, — он всегда так называет мою мать, по фамилии, — пусть сходит в правление, попросит подводу. Я привезу вам дров. А то в эти морозы чем же топить-то будете? Те дрова, что Цымыржа привез, и за год не высохнут.

Дзыцца, услышав об этом, взволновалась:

— В такие морозы грех отправлять кого-то в лес.

— Он завтра собирается…

— Иди и скажи, пусть подождет, пока немного потеплеет.

— А тогда нам дрова уже не понадобятся.

— Тоже верно…

Дзыцца все понимает, но уж очень ей неудобно перед Бимболатом.

В правление мы пошли вдвоем с Дзыцца. Там было много народу. Но, кроме Дзыцца, ни одной женщины. И, как видно, председателю было неудобно отказать ей. Он разрешил взять подводу.

Я не знаю, когда уехал Бимболат. Дзыцца говорит, что рассвет он должен встретить на Джермецыкском хребте. Но и оттуда не так-то близко до Большого леса. Не доезжая до башни Дзылат, надо свернуть налево и ехать в глубь ущелья. Вот там и есть этот Большой лес — дуб, граб, бук… Руби, что по душе. Только здоровые деревья нельзя трогать. Все это я слышал от мужчин, а мне-то откуда знать?

Теперь Бимболат, наверно, уже грузит дрова на подводу. Он в Большом лесу бывал не раз, для него это знакомое дело. Он не Цымыржа, сырую ольху или иву не привезет.

А Дзыцца места себе не находит. Позвала к себе Хадижат, жену Бимболата.

— Зря волнуешься, Дзылла, — успокаивала ее Хадижат, — вот увидишь, еще засветло он будет здесь!

— Надо ему ужин приготовить, как полагается… Курицу…

Но Хадижат заявила, что не даст резать курицу. Дзыцца даже рассердилась:

— Лучше помоги мне, чем спорить!

Я тут же зарезал курицу и положил у порога. У нас есть поверье: если режешь скотину и она долго не затихает, значит, рука у тебя легкая. Я, кроме кур, никого еще не резал. А куры долго у меня не затихают. Говорят, и нога в нашей семье легкая. Когда кто-нибудь из соседей уезжает по важному делу, то они просят проводить их из ворот, чтобы им сопутствовала удача.


Еще от автора Музафер Созырикоевич Дзасохов
Белая малина

В книгу вошли повести разных лет, объединенные общими героями, композиционно связанные и сюжетно продолжающие друг друга.Без прошлого нет настоящего — лейтмотив этих произведений. Они подкупают непосредственностью, стремлением автора бережно подойти к человеку, показать истоки подлинной нравственности.Родина и родители — однокоренные слова, два могучих крыла, благодаря которым человек постигает вершины счастья. Герои представленных произведений — это люди с богатым духовным миром.


На берегу Уршдона

Повесть из книги «Белая малина».


Осетинский долг

Повесть из книги «Белая малина».


Сердце брата

Повесть из книги «Белая малина».


Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.