Весёлый Роман - [34]

В общем, я уже убедился, — пока сам не сядешь за этот «Анти-Дюринг», черта лысого что-нибудь поймешь.

А после обеда в цех пришел Шурик Лисовский. Привел каких-то американских инженеров. Я его не видел с экзаменов на аттестат зрелости. Шурик и в школе не был дистрофиком, а сейчас его совсем разнесло. Это был единственный парень в нашем классе, который приносил с собой в школу термос с какао и запивал им на переменках бутерброды. Первый ученик. А парень средний. Сейчас на нем был новенький, необмятый костюм, белая рубашка, казалось, светилась, галстук сверкал.

Куда мне было против него при моих кедах, в моих хлопчатобумажных штанах с несмываемыми пятнами масла, в моей мятой клетчатой рубашке.

Когда мы с ним здоровались, я ему почтительно подал запястье правой руки. Шурик пожал мне запястье, как будто так и следовало. Как будто в самом деле боялся запачкаться.

Он спихнул ненадолго своих американцев нашему начальнику цеха Лукьяненко, который запросто чешет по-английски, и рассказал мне, что учится на международном факультете, что будет дипломатом, а может, пойдет и по научной линии — в аспирантуру. И как-то так у него ловко получилось, что он мне искренне сочувствует в связи с тем, что меня на большее, чем токарь, так и не хватило.

— Где уж нам уж, — сказал я. — У тебя нет пятачка? Шура порылся в карманах.

— Нет, — сказал он нерешительно. — Но может, тебе больше?.. Так я…

— Странно, — перебил я его. — Во всем остальном ты совсем похож на свинью. Только пятачка и не хватает.

Шуру этим не проймешь. Он только самодовольно улыбнулся:

— Ты так и остался шутом.

Это врут, когда говорят «легкие и светлые школьные годы». Не легкие. Мне сейчас легче. Слишком многое нужно было решить. Слишком во многом разобраться. В себе. И в других.

Я никогда не был лучшим учеником. Не был и худшим. Но когда обо мне мои соученики говорили со снисходительной усмешкой «шут», они не понимали, что это я их защищал от всех несправедливостей, способных поломать любую душу.

Но что Шурику до этого. Его душу, как дождевого червя, всегда можно было разрезать на куски, и каждый кусок без особых огорчений полез бы в свою сторону.

Шут. Школьное прозвище. А Теркин шут? Вася Теркин, который помогал людям в самые трудные минуты. Тоже шут?

После работы я забежал в парикмахерскую. Это совсем небольшая парикмахерская при нашем клубе. В ней только один мастер — Миша, с лицом, которое обрастает щетиной через час после бритья, с грустными умными глазами и несмешными анекдотами. То есть сами по себе они, возможно, и смешные, но Миша их очень несмешно рассказывает.

— Постричь? — спросил Миша и, обращаясь к двум школьникам, которые ждали, пока Миша лишит волос какого-то замурзанного парня ясельного возраста, пояснил: — Этот товарищ — основатель нашего учреждения и поэтому имеет право стричься, бриться и одеколониться вне очереди.

— Нет… Я на минутку…

Миша обязался бесплатно стричь меня, Вилю и Николая до самой нашей смерти. «Или моей», — не забыл он уточнить.

Он мотоциклист, но не гонщик, а болельщик, сам он ездит на дорожном мотоцикле. У него «Ява-250». Как-то он зашел к нам, ему нужно было заменить сальник, и с тех пор мы подружились.

Он принадлежал к тому типу людей, которым поручи пришить пуговицу — пришьют так, словно на нее будет пристегнуто северное полушарие земли к южному. Серьезный человек. По его мнению, больше всего парикмахеров на душу населения было на Запорожской сечи. Все запорожские казаки брили головы наголо, оставляя только чуб, «оселедець», хохол — отсюда и пошло это выражение «хохлы». И кто-то должен был регулярно брить эти головы и холить чубы.

Мы с Вилей сначала пристроили к электрической машинке для стрижки трубку портативного пылесоса и написали плакат: «Фирма гарантирует, что ни один волос не упадет с головы клиента на его пиджак».

Затем Николай предложил ввести в парикмахерской НОТ — научную организацию труда.

Самым отстающим участком у Миши было бритье. Он не успевал брить желающих. Мы поставили в две электробритвы «Харьков» вместо их слабосильных электромоторчиков гидротурбинки, связали их шлангами с водопроводным краном, и бритвы заработали как звери. Теперь тот, кто хочет побриться у Миши в парикмахерской, может это сделать в порядке самообслуживания, побрызгать на себя одеколоном, сказать «спасибо», бросить в прозрачную пластмассовую копилку десять копеек и уйти.

От более мощного пылесоса «Уралец» мы провели шланг к креслу и соорудили несложное кнопочное управление. Волосы с пола убираются автоматически. И наконец, вместо этих традиционных парикмахерских простынь по нашему предложению Миша ввел эффектные голубые фартуки из полиэтиленовой пленки. Волосы по ним легко скатываются вниз, и дезинфекция такого фартука занимает всего несколько минут.

Виля выдвинул еще идею завивки токами высокой частоты, но Миша отказался — он женщин не обслуживает. А завивающихся парней презирает.

— Новый анекдот, — сказал Миша. — Женщина ведет собственную машину и вдруг видит двух электриков, которые взбираются на столбы. «Посмотри на этих идиотов, — говорит она мужу. — Они решили, что я первый раз села за руль».