Веселая дорога - [18]

А надпись на Латырь-камне вещает: дескать, пройдешь любую дорогу до горизонта и станешь взрослым.

Я бы выбрал трудную. По ней идти — веселее жить.

И еще обещаю тебе твердо: если сдашь нормы ГТО, научу работе в кузнице.

Дозор сидит возле меня, глядит, как я пишу письмо и виляет хвостом — еще сахару просит. Два куска ему, разбойнику, видишь ли, мало!

Ждем тебя на лето в деревню. Обнимаю и жму руку.

Твой дед Алексей Иванович Ерохин».

Когда я дочитал письмо, то представил себе дедушкину ладонь, огромную и мозолистую. Я даже наяву почувствовал, как он стиснул мою руку. И мне стало легко и радостно.

А насчет выбора дороги я не все понял, но подумаю.

***

После того, как Сашка перестал меня буксировать по физкультуре, у меня от ничегонеделания появился страшный зуд во всем теле и внутри организма. Так бывает, когда вдруг зачешется спина и надо обязательно потереться о дверной косяк, чтобы успокоиться. Только у меня не чесалось, а прямо свербило в ногах и руках — до того хотелось побегать вдоволь или хотя бы поподтягиваться на турнике. А я-то, дурак, и от пирамиды отказался. Теперь вместо меня в пирамиде другой мальчишка будет выступать.

Я не вытерпел и сказал Сашке:

— По-моему, ты совсем потерял совесть.

— Откуда ты взял? — удивился он.

— А все оттуда же. Сначала ты разогнал меня на буксире до бешеной скорости, а потом бессовестно бросил на произвол судьбы. Значит, катись теперь, Ерохин, по инерции куда хочешь, а моя хата с краю и я ничего не знаю. По твоей милости я теперь, может, по наклонной плоскости покачусь. Ты это учел?

— Зачем мне учитывать, — сказал Сашка, — если ты сам велел отстать от тебя. Помнишь, после собрания?

— Вот чудак-человек! — воскликнул я. — С тобой пошутили, а ты и взаправду поверил.

— Ничего себе шутки! — возмутился Сашка. — Из-за тебя мне на собрании попало. И в стенгазете меня обозвали дрессировщиком, несознательным фруктом. А ты, между прочим, ни слова — как будто так и надо.

— В стенгазете — это Славка Ершов. Я тут ни при чем. Ты лучше не увиливай в сторону. Ты честно скажи, по-пионерски: будешь меня буксировать или нет?

— Наверное, не буду, — ответил Сашка. — Надо подумать.

Меня так и взорвало.

— Чего тут думать, если тебя по-хорошему просят! Лучше соглашайся, если не хочешь стать вредителем сельского хозяйства.

— При чем здесь сельское хозяйство? — удивился Сашка.

— А все при том, — сказал я. — Меня родной дед предупредил, что этим летом я с ним должен в кузнице работать, колхозную технику ремонтировать. А ты подрываешь мое ГТО и задерживаешь мое физическое развитие. Выходит, я из-за тебя опозорюсь сам и опозорю нашу школу перед всей деревней, если не смогу в кузнице работать.

— Врешь ты все! — оборвал меня Сашка. — Не из-за меня, а из-за себя ты опозоришься. Но раз я обещал подумать, то подумаю.

Больше я от Сашки ничего не добился. Но я не такой человек, чтобы отступать от задуманного. Я пришел из школы, поскорее выучил уроки и отправился к Сашке. Потому что для полной победы, как говорил великий полководец Александр Васильевич Суворов, очень важны быстрота и натиск.

Сашка удивился, когда увидел меня. До этого я у него дома никогда не бывал.

— Проходи, не стой в дверях, — сказал он. — Ты зачем пришел?

Я ответил ему:

— Можешь не делать удивленные глаза и не притворяться, как будто не догадываешься, зачем я здесь. Уж, конечно, не для того, чтобы на тебя полюбоваться. Твоя физиономия мне и в школе надоела. Я хочу немедленно знать: подумал ты насчет буксирования или нет?

— Подумал, — сказал Сашка. — Я не хочу.

— Посмотрите на него — какой гусь! Он не хочет! — возмутился я не на шутку. — Как ты можешь не хотеть, если я хочу? Скажи спасибо, что я до сих пор не написал па тебя заявление в «Пионерскую правду».

— Если бы написал, я бы с тобой совсем разговаривать не стал, — ответил Сашка.

— Ну, Саша, ну, будь человеком, побуксируй хоть до лета, — попросил я.

— Дурак я все-таки, что с тобой связался! — сказал Сашка. — Ладно, попробую еще раз. Только с условием: чтобы я от тебя никаких стонов и жалоб не слышал.

— Согласен! — обрадовался я. — Стонать не буду. Лучше зубы себе поломаю.

— Посмотрим, — сказал Сашка. — В каникулы придется на лыжах тебя потренировать. Чтобы выполнить ГТО по лыжам, тебе надо километров по десять в день бегать.

— Отлично! — ответил я. — Всю жизнь мечтал гонять на лыжах. Только у меня и лыж-то нет.

Сказал, а у самого под ложечкой засосало. Из всей физкультуры лыжи для меня, пожалуй, самое неприятное.

— В школе лыжи возьмем. Я у Михаила Ивановича попрошу, — пообещал Сашка.

Незаметно мы с ним разговорились о том, о сем. Оказалось, что Сашка интересный человек. Он, кроме школы и гимнастики, успевает еще справиться с целой уймой полезных дел.

Между прочим, дома у Сашки есть собака по имени Тёпа, аквариум с рыбами и кормушка для птиц за окном. Я спросил Сашку:

— Ты, наверное, животноводом хочешь быть?

— Вот уж никогда не думал, — сказал Сашка. — Мне все нравится. Отец говорит, что я распыляюсь, а я ничего с собой поделать не могу. Ты как считаешь: это нормально или нет?

Я ответил, что лично я не знаю, потому что у меня у самого слишком часто бывает распыление мыслей. Мы пообсуждали этот вопрос и решили, что поживем, тогда будет видно.