Весь мир Фрэнка Ли - [95]

«Ничего себе, – думаю я. – И мы в детстве здесь лазили?» Но оказалось, что я все еще умею подтягиваться. Я перекидываю ногу через перила и оказываюсь на огромной деревянной террасе. Свет в доме не горит. Я прислушиваюсь. Сквозь шум бриза и далекого океанского прибоя доносится бормотание телевизора. Значит, Сонги дома.

Включаю фонарик и иду на цыпочках к дому. Пытаюсь спрятаться за каким‐то подстриженным растением (Сонги всегда уделяли большое внимание декору, предпочитая минималистичный дизайн), для того чтобы успокоиться. Постепенно сердце начинает стучать не так быстро – его ритм падает с одной шестнадцатой до одной восьмой, а потом становится обычным. Вроде никто меня не заметил.

Пригибаюсь и обхожу место, где расположены сенсоры движения. Стою, прислонившись спиной к задней стене дома, и жду, пока выключится свет. Осталось где‐то метров восемь. Наконец я добираюсь до нужного окна. В темноте светится лицо. Это Джо читает книгу с ночником. Тихонько стучу по стеклу буквально в нескольких сантиметрах от ее головы. Джо вздрагивает от испуга.

– Это я, это я, – шепчу я и включаю фонарик, чтобы подсветить свое лицо.

Джо уже замахнулась, для того чтобы бросить книгу в окно, но замерла на полпути. Она закладывает страницу, закрывает книгу, открывает окно и лупит меня этой книгой по лицу.

– Я из‐за тебя чуть кровать не обделала, – говорит Джо.

– Как в счастливые детские годы, – отвечаю я.

Глаза у Джо становятся огромными.

– Ты что, сюда снизу забрался?

Я киваю.

– По нашей старой дорожке?

Я киваю.

– О, Фрэнк! – Вид у нее такой, как будто она сейчас заплачет.

– У тебя все в порядке? – спрашиваю я.

– Нам надо поговорить, – отвечает она.

Джо подпирает дверь креслом-мешком – вроде и заблокировала, но при этом не заперла – и садится на подоконник. Потом вынимает из рамы сенсор величиной с таблетку, приклеивает его к другому сенсору и выпрыгивает наружу.

– Не хочу, чтоб сигнализация сработала, – объясняет она.

Я поражен ее хакерскими способностями, поэтому тут же обнимаю ее за талию, притягиваю к себе и целую. Но ее губы не отвечают на поцелуй, а все тело наряжено.

– Пойдем, – шепчет она.

Джо ведет меня за руку на залитую лунным светом полянку между стволов трех калифорнийских кипарисов. Их крона – надежное укрытие: нас не видно из дома, а нам при этом открывается вид на океан.

Мы ныряем под ветви и садимся. Если бы я витал в облаках, то решил бы, что Джо вытащила меня сюда, чтобы заняться любовью с видом на океан. Но я уверен, что она задумала другое. Она садится по‐турецки и ждет, пока я тоже сяду. Она кладет ладонь на мою руку. Я вижу, что Джо накрасила ногти. В темноте я не могу разобрать, в какой именно цвет. «Я должен поцеловать ее до того, как она заговорит», – думаю я, но Джо меня опережает.

– Мы не должны больше видеться, – говорит она.

– Нет! – говорю я тоном упрямого ребенка.

– Фрэнк, – отвечает Джо.

– Ты не сказала «юбс», – с удивлением бормочу я. – Я чувствовал, что что‐то не так.

– Послушай меня, Фрэнк.

– Ты меня бросаешь, да?

– Как долго мы с тобой сможем скрывать наши отношения?

– Боже, ты действительно меня бросаешь.

Я изо всех сил давлю основаниями ладоней на глаза. Звук океанского прибоя становится оглушающим.

– Я не верю своим ушам, – говорю я. – Наши отцы поругались, и ты решила сдаться и уйти.

Я не знаю, какое у меня в сейчас выражение лица, но Джо выглядит немного испуганной. Может, она увидела на моем лице злобу и желание отомстить за предательство?

– Мы только что окончили школу, – говорю я. – Впереди три летних месяца. Если мы будем делать все осторожно, тщательно спланировав, рассчитав время, то у нас все получится.

Она прикасается ко мне, чтобы меня остановить.

– Ты бы сам себя со стороны послушал.

– Все может быть просто изумительно, – продолжаю я.

– Вот такая сложилась ситуация, – отвечает она, хватается за голову и встряхивает волосами; я уверен, что сейчас в них сверкнула зеленая полоса, хотя в темноте ничего не видел. – Родители вмешались в мою жизнь. И в твою тоже.

– Так не обращай на них внимания! – говорю я. – К черту всех! Будем сами по себе.

– От всего этого так просто не уйти.

– Мы можем делать все, что хотим, – отвечаю я. – А все остальные пусть катятся куда подальше.

– Ты действительно хочешь именно этого? – спрашивает Джо. – Собираешься просто послать всех к черту? А ты хоть понимаешь, что за этим последует? Это касается не только нас самих. Я не хочу, чтоб наши семьи враждовали. Я не хочу портить отношения с отцом. И для тебя я тоже этого не хочу.

Я смеюсь:

– Значит, ты считаешь, что оно того не стоит?

– Что чего не стоит?

Я смотрю на Джо:

– Любовь.

На ее лице появляется обиженное выражение.

– Я этого не говорила.

Я не отрываю от нее взгляда.

– Я этого не говорила, – повторяет она.

Хотя на самом деле именно это она и сказала.

– Я просто считаю, что нам надо думать о других, более важных вещах, – добавляет она.

– Нет ничего важнее любви, – говорю я и прижимаю руки к глазам с такой силой, что скоро перед глазами появляются черно-зеленые круги.

«Давай просто любить друг друга», – хочется мне сказать. А в ответ услышать: «Как скажешь, Фрэнк». И вернуть все, что между нами было, одним долгим поцелуем. Но Джо смотрит на волны, которые плещутся далеко внизу, и подбирает слова для меня.