Весь мир Фрэнка Ли - [66]

К счастью, в этот самый момент звонит мой телефон – видеозвонок от Джо. И мне удается сбежать.

– Привет, – говорю я.

– Боже, что этот долбаный Ву с тобой сделал! Я задавлю его и еще три раза по нему проедусь, чтобы он наверняка сдох! – кричит Джо.

Это же видеозвонок, поэтому она видит мое лицо. Ага.

– Не надо, – отвечаю я. – Не надо его давить.

– Нет, – грозится Джо, – я его убью, а потом еще раз для верности убью.

– Просто… Просто… – говорю я, и тут мне в голову приходит идея. – Просто приезжай ко мне.

Она тут же меняется в лице. Она все поняла. Просто приезжай. Потому что она наконец‐то может спокойно приехать в дом своего официального парня как его официальная девушка. И когда она появляется на пороге моего дома в трениках, огромной толстовке с надписью Carnegie Mellon University и с волосами, собранными в неряшливый пучок, из которого в разные стороны торчат пряди, мое сердце начинает биться быстрее.

Джо кланяется моей маме и с сильным акцентом говорит «Annyong haseyo». Потом берет меня за голову, целует в фингал. И все на глазах у моей мамы.

– Ой! – удивленно говорю я, словно мальчик, который ударился головой в расписной потолок рая.

– Айгу, – произносит мама при виде того, как Джо меня целует. – Это бактерии распространять.

Но мама широко улыбается. И после этого мы поднимаемся наверх, в мою комнату. Совершенно одни. Как в кино.

– Я резать дыня, – сообщает мама.

«Я резать дыня» означает «Я, конечно, дам вам побыть несколько минут наедине, но, так как я твоя мать и это, черт подери, мой дом, я принесу вам перекус, чтобы убедиться, что вы там не занимаетесь сексом». Мы входим в мою комнату, но дверь за собой не закрываем (не совсем как в кино, но почти), находим местечко, где нас не видно от двери, и начинаем целоваться.

– Поцелуй меня, пока есть возможность, – шепчет Джо.

– Украденные мгновения, – шепчу я в ответ.

На задней стороне ее идеальной шеи есть крошечная коричневая родинка, которая мне просто до смерти нравится.

– Дыня! – кричит моя мама.

Когда она входит в комнату, мы с Джо сидим каждый на своем стуле, словно все время просто ждали маминого появления. Мама ставит поднос с дольками дыни и извиняется за то, что дыня не очень сладкая: дыни были, увы, не по распродаже, а по полной цене и так далее. Так положено вести себя перед гостем. Однако к дыне мама принесла очень милые коктейльные вилочки, на ручке которых изображены два маленьких голубка, цветок персика и написано: «Справедливость». Я поднимаю вилочку повыше, показывая этим жестом маме, что оценил ее заботу.

Джо, распрямив спину, говорит: «Jal meokgesseumnida», что буквально переводится как «Сейчас я хорошо поем», но на самом деле означает просто «спасибо», которое используется только во время еды. Но мама довольна. Мне хочется толкнуть Джо локтем в бок и сказать: «Слушай, мы уже можем не притворяться». Но потом я понимаю, что Джо совсем не притворяется. Она ведет себя вежливо, вот и все. Она просто благодарит мою маму.

Мама выходит. Впрочем, она вскоре вернется, для того чтобы забрать поднос. Но пока мы с Джо в полном одиночестве. Я ем дыню. Джо ест дыню. Мы смотрим друг на друга.

– Как ты думаешь, с Брит все в порядке? – спрашивает Джо.

Я немного наклоняю голову:

– Думаю, что нет.

– А у тебя все нормально?

– Лучше, – отвечаю я, – потому что больше не надо ничего скрывать. Как ты думаешь, как там Ву?

– Это на твоем лице написано, – отвечает она.

Мы некоторое время молча смотрим друг на друга.

– Жизнь – смешная штука, – говорю я.

Джо придвигается ко мне поближе:

– В смысле?

– Мне кажется, что ты уже давно мне нравилась, но я этого не осознавал, – отвечаю я. – Я сразу вычеркнул тебя из списка кандидатур, даже не отдавая себе в этом отчета. Я думал, что наши родители хотят нас свести, у меня была просто паранойя из‐за этого. Именно так и делают олдскульные корейцы, когда хотят объединить семьи.

– Ты думаешь, что если бы не родители, то мы бы начали встречаться раньше?

– Возможно, – отвечаю я и придвигаюсь поближе к Джо. – Но какая разница? Главное, что сейчас мы вместе.

Джо улыбается:

– Такое чувство, что мы с тобой прошли какой‐то странный тест.

– Пожалуй, так и есть, – отвечаю я.

И действительно, чувствую то же самое – облегчение, просто невесомость, которая прорвалась сквозь свинцовые тучи вины.

Я провожу рукой по ее волосам и засматриваюсь на скрытую под ними зеленую полосу. Мне всегда хотелось это сделать. И теперь у меня есть такая возможность.

– Знаешь, – говорит Джо, – а ты мне с детства нравился.

Я в шоке от такого признания.

– А ты вообще красавица, – говорю я.

– Заткнись, – отвечает она и подсаживается еще ближе. Одной рукой она хватает мою руку, а другой ощупывает мой бицепс. – А ну‐ка, напряги мышцы!

Я напрягаю бицепс. Рука Джо забирается ко мне под футболку и начинает скользить по моей груди и спине. Холодная ладонь Джо замирает у меня на шее, и от этого у меня по коже бегут мурашки.

– Не расслабляйся, – говорит Джо и целует меня. На ее губах вкус дыни.

Нет, я больше не могу напрягать бицепс. Моя рука ныряет под толстовку Джо. Моя ладонь горячая и слегка прилипает к ее коже. Эта толстовка слишком ей велика. Я нахожу застежку лифчика. Но тут я слышу, как на первом этаже открывается входная дверь. Мы с Джо замираем.