Весь мир Фрэнка Ли - [67]

– Фрэнки-младший! – кричит мама. – Папа вернуться!

Папа вернулся? Но всего семь часов. Папа должен был приехать только через два часа. Мы с Джо выходим на лестницу и громко говорим папе:

– Привет!

– О, – говорит удивленный папа.

Вид у него усталый. Кажется, что папа только что прошел много километров пешком.

– Джо здесь? Привет, Джо.

– Здрасте, мистер Ли.

– Ты сегодня рано, – говорю я.

– Сегодня мало покупатель, – отвечает папа. – От пожар небо дымное. Все остаться дома.

Я в недоумении. Мама с папой работают в Магазине каждый день с утра до вечера, в выходные, в праздники, в Новый год – 365 дней в году, они ни разу не брали отпуск с тех пор, как родились мы с Ханной. Они работают даже в те дни, когда покупателей мало.

Папа с трудом улыбается:

– Рад тебе видеть, Джо.

– Я вас тоже рада видеть, – отвечает она.

Она волнуется, хоть и не подает виду. Неужели и я волнуюсь? Потому что мы вместе у меня дома. Мы нашли друг друга не сразу, но все‐таки нашли.

– Вы есть дыню, – говорит папа и звонко смеется, хотя видно, что он очень усталый.

Он смотрит на нас, на своего сына и его девушку, которые принадлежат к его племени. Он смотрит недолго, но я замечаю, что он горд. Говорите что хотите, но многое в моей жизни уже стало проще. Я рад этому, но к моей радости примешивается чувство вины. Я будто использовал читкод. Я выбрал девушку из своего племени.

Мама с папой уходят в другую комнату. Если молчать и не двигаться, то можно разобрать, о чем они говорят. Вначале корейский достаточно простой, и я все понимаю.

Мама:

– Много времени потребовалось?

Папа:

– Нет.

Мама:

– Было больно?

Папа:

– Немного, но сейчас все в порядке.

Но потом корейский становится слишком сложным, и вскоре родители закрывают дверь.

– Почему было больно? – шепчу я.

– Может быть, он имел в виду рану в груди, – предполагает Джо.

– Я до сих пор не могу поверить в то, что в папу стреляли, – говорю я.

– Но сейчас все в порядке, – говорит мне Джо.

Она обнимает меня, я обнимаю ее. Мы оба как бы поддерживаем друг друга, и наши объятья, преодолев гравитацию, отрывают нас от земли.

Глава 24 Старая добрая школа

Следующие несколько дней до начала зимних каникул полны онтологических перемен. Как будто кто‐то сбил настройки реальности, попробовал все исправить, но сделал только хуже. Верх стал низом, свет – тьмой, и даже вода в унитазе во время спуска теперь крутится в другую сторону. По часовой стрелке? Или против? Я забыл.

На алгебре я теперь чувствую себя ужасно неловко, потому что Брит демонстративно меня игнорирует. Мистер Софт продолжает рассказывать про числители и знаменатели. Упэшники чувствуют, что мы с Брит расстались, и – что значительно хуже – подозревают, что это произошло по моей инициативе.

Несколько дней Брит ходила в длинной, мешковатой одежде, потом только в обтягивающей, потом полностью в черной, потом в белой. Она коротко подстриглась – каре, почти что боб, и, как оказалось, ей такая стрижка очень идет. Она меняет образы, будто пытается найти себя. Мне хочется ее обнять, сказать, что она прекрасна, и что она обязательно встретит того самого, и что я просто не тот самый. Она совсем рядом, но я не могу к ней прикоснуться: я бы никогда не осмелился вторгнуться в ее личное пространство.

Мы с Джо не афишируем наши отношения. Мы не хотим причинять боль Брит и Ву. Не хотим отвечать на вопросы друзей. Они знают, что мы теперь Фрэнкенджо, но мы стараемся не попадаться им на глаза, чтобы не давать поводов для обсуждения.

Мы не можем встречаться ни на крыше, ни около парника – слишком много воспоминаний. Зато находим прекрасный в своем уродстве уголок между старым кирпичным зданием школы, ее новым бетонным крылом и школьной системой вентиляции, которая производит столько шума, вытягивая из школы жару, что заглушает все наши разговоры. Это место – сущий рай на земле.

В выходные мы ходим в кино и покупаем тако с фудтраков (Джо сказала, что больше никогда не пойдет в Cheese Barrel Grille) или зависаем у Джо дома, любуемся закатом над полуостровом Плайя-Меса, сидя в обнимку у столика с камином возле бассейна. Совершенно открыто при ее родителях.

Я нравлюсь ее родителям. По крайней мере, мне так кажется. Точно сказать трудно – они ведут себя со мной очень официально. Никто так и не выиграл в Pax Eterna. Джекпот по‐прежнему ждет победителя. Кью по‐прежнему один. Кто предмет его страсти – все еще загадка.

Когда я встречаюсь с Брит в коридоре, она рассыпает все листы из своей папки. Когда я встречаюсь взглядом с Ву, тот не попадает мячом в корзину, хотя заходил на бросок удачно. Я чувствую себя полтергейстом, который сеет хаос на своем пути.

Заявления в колледж уже или отправлены, или готовы к отправке. Я с ужасом жду марта и апреля. Именно тогда приходит большая часть ответов. Я уже слышал душещипательные истории про то, как в ленте появлялись радостные посты с новостями о зачислении. Друзья, друзья друзей и совсем незнакомые люди пишут про то, что поступили в колледж твоей мечты. Они поступили, а ты – нет! Поставь им лайк, чего же ты?

К черту все это! Я попытался уговорить упэшников и лимбийцев отказаться от соцсетей на всю весну, но на меня посмотрели как на путешественника во времени, который прилетел из 1800‐х. Тогда я нашел решение даже лучше этого: я уговорил отказаться от соцсетей самых важных для меня людей – Кью и Джо. И мы решили ждать, пока ответы из колледжей доставят обычной почтой, и попросили родителей прятать от нас всю почту.