Весь мир Фрэнка Ли - [47]

Папа из‐под маски смотрит на меня. Выглядит он неважно. Я еще никогда не видел его таким слабым, и на мгновение я представляю себе, каким беспомощным он может стать в старости. Но папа улыбается. Папа счастлив. И я понимаю, почему он счастлив. Мама заботится о нем. Джо заботится обо мне. Мы все вместе. Его сын выбрал себе правильную девушку. Все мы прекрасно понимаем, что над нами на крыльях пролетела смерть и все мы живы. И в этой комнате с изумрудными стенами нам даже уютно.

Я бросаю взгляд на экран своего телефона. Кью должен подъехать через двадцать минут. От Брит ничего нет. Да и с чего бы ей мне писать? Уже поздно, и она наверняка спит и видит сны. И в этих снах мы представляемся ей настоящей парой.

– У тебя все в порядке? – спрашивает Джо.

Дышу все быстрее и быстрее.

– Давай… выйдем… на улицу?

– Да, конечно, – отвечает она, помогая мне встать, а потом замечает мой пустой взгляд. – Пошли. Миссис Ли, мы скоро вернемся.

Джо ведет меня по запутанным коридорам больницы, словно секретный агент, который выводит в безопасное место президента. Наконец мы выходим на улицу, в холод ночи, и останавливаемся в столбе яркого синевато-зеленого света, прямо под фонарем. Поставив ладони на колени, я пытаюсь отдышаться.

– Дыши помедленнее, у тебя паническая атака, – говорит Джо. – Глубокий вдох через нос, медленный выдох через рот. Вот так. И тяни звук «ш».

– Ш-ш-ш-ш-ш, – шиплю я, – ш-ш-шиза, охренеть просто!

Джо давится смехом, но потом ее лицо снова становится серьезным.

– Вдох через нос, выдох через рот, и «ш-ш-ш-ш-шиза, охренеть просто».

– Блин, – говорю я, – я чуть папу не потерял. Ох!

Мне сложно сфокусировать взгляд. В груди сдавило. Я замолкаю.

– Чем тебе помочь? – спрашивает она. – Чем? Может, тебя обнять?

Я киваю. И Джо обнимает меня, и все мои мысли сначала испаряются, а потом кристаллизуются и превращаются во что‐то иное. Мои руки сами обхватывают Джо. Я и раньше много раз ее обнимал, но не так, не прикасаясь к ней всем телом. Так я не обнимал ее еще никогда. И мне кажется, что я утопающий, схватившийся за спасательную шлюпку.

– А если бы в него попали все три выстрела? – спрашиваю я. – Если бы он истек кровью? А если бы у того парня был пистолет более крупного калибра? Мой папа мог запросто сегодня умереть, но по какой‐то причине все обошлось. А мы тут передаем по кругу пакетик Nachitos, будто просто собрались приятно провести время!

Я продолжаю бормотать.

– Ш-ш-ш-ш, – успокаивает Джо.

– Нет, серьезно, а если бы он умер? Его бы просто не стало, а жизнь просто пошла бы дальше. А он так мало обо мне знает, и я так мало знаю о нем! И если бы он умер сегодня, то, блин, это был бы конец, просто приехал в Америку, где у него родился сын Фрэнк, работал в Магазине, а потом взял и умер. Я говорил тебе, что папа почти ничего не рассказывал мне о своем детстве? Почти ничего! Он и так для меня загадка, а если бы он сегодня умер, то я бы даже не узнал, кого потерял!

– У тебя еще будет достаточно времени для того, чтобы узнать его получше, – говорит Джо. – Он тебя еще достанет, обещаю.

– Но он же мог умереть, Джо.

– Он поправится.

– И тогда это был бы он, конец. Все!

– Он обязательно поправится.

Она отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо, и принимается утирать мне слезы рукавами, то одним, то другим – левым, правым, потом снова левым и опять правым.

Я провожу рукой по ее волосам, вижу зеленую полоску и улыбаюсь. Слезы вдруг отступают. Лицо распухло и горит, словно в него только что попали футбольным мячом.

– Спасибо, – говорю я.

– У тебя карие глаза, – говорит Джо.

– Нет, черные, – отвечаю я.

– Нет, карие. – Она поворачивает мое лицо к свету и внимательно вглядывается в радужку. – Ага. Точно карие.

«Всю жизнь, – думаю я, – я заблуждался по поводу цвета своих собственных глаз».

– Оп-па! – раздается чей‐то голос.

Это Кью. Мы с Джо отстраняемся друг от друга.

– Привет, – говорю я.

Кью изучает мое лицо.

– Ты плакал.

– Так и было, друг мой.

– А я всегда говорю: поплачь, не держи в себе. Как папа?

– Он поправится. Мы только что разговаривали с врачом.

– Мои холодные руки помогут снять отек с твоего лица. У меня вечно проблемы с циркуляцией крови, – говорит Кью и прикладывает ладонь к моей левой щеке.

– О, у меня тоже плохая циркуляция, – заявляет Джо и протягивает руку Кью, чтобы тот в этом убедился.

Кью поражен. Джо прикладывает ладонь к моей правой щеке.

Наверняка с стороны мы смотримся довольно нелепо. Странное трио, озаренное светом фонаря. Я вынимаю телефон и начинаю писать сообщение.

– Ты пишешь Брит? – спрашивает Кью.

– Нет, – отвечает за меня Джо. – А то она приедет…

– …и тогда – ба-дум-тсс! – говорит, кивая, Кью.

«Привет! В папу стреляли в Магазине. Мы сейчас в больнице. Пробито легкое, но опасности для жизни вроде как нет. Врачи перешли в режим "Поживем – увидим"». Я жду ответа. Две минуты тянутся вечность. Только Ханна может так долго не отвечать. И дело вовсе не в часовых поясах.

«Так что говорят врачи? Он пойдет на поправку?» – наконец пишет она. «Да, он обязательно поправится. Мама даже не волнуется». – «Такое не часто бывает. ЛОЛ». – «Просто подумал, что ты должна знать». – «Вообще‐то… мама мне уже написала на почту (!), но все равно спасибо, Фрэнк».