Вертоградари над лозами - [4]

Несется быстрый водомет:

Земля могучая возьмет

От взгляда тверди прихотливой: –

  Победительница младость!

  Дай вкусить твоих волшебств,

  Тайных ночи воззываний,

  Неиспытанных естеств!

Пряхи

Если б я была царица,

Третья молвила девица…

(А. Пушкин)

Легкокрылыми ветвями

Вход печальный оплетен, –

И таится сумрак серый

Усладительной пещеры

Неописанных времен;

От роскошеств алчных мира

Утаивши голос свой,

Сестры пряли и играли,

Прялки быстрые плясали

Над землею огневой,

Их пленительные руки

Исчезают в высоту:

(Эти муки! это пламя!)

И заморскими глазами

Нежно мерят пустоту, –

– Здесь великою судьбою

Нам заказаны пути –

Сестры, сестры! оглянитесь:

Если в лес заедет витязь –

Как он сможет нас найти? –

– Нет, воителю в дубраве

Не вернуться суждено –

Это старшая сказала;

Ей ответствуя, плясало

Тонкое веретено, –

На ее тревожном взоре,

На девических устах:

Мы не верили потерям:

Словно в некий дымный терем

Милый обратился прах.

И сложив спокойно пальцы

(Средней странен был ответ): –

– Ах, не мил жестокий жребий –

Мы плывем в зеркальном небе

Тихих и блаженных лет…

Но пылающие косы

Сбросив с ясного чела –

(И божественная радость

Первозданной ночи младость,

Над пещерой расцвела):

Нежно младшая шептала,

Обрывая лепестки:

– Если сердце нас научит,

Если нас судьба разлучит,

Я погибну от тоски.

Лишь тебе судьбой блаженной

Сей безмерный дан удел –

Окрыленными стопами,

Заглушенными тропами

Покидать земной предел –

Ты, поэтова судьбина.

К ней веди тропой ночной: –

Ах, она улыбкой ранит,

Ах, она к пещере манит –

Заколдованной рукой

Земли бытие

П. Ю. Бартеневу

Богиня! ты ли петь вручила

Моим хладеющим перстам;

Улыбкою путеводила

К земли взрывателям, ключам.

И посох твой – взнесен над тучей.

Он дольний указует храм,

Над яростью грозы кипучей,

Опровергая молнии лет,

Высокий он возносит случай

В неистощимый огнемет!

Путей водитель увенчанный

Вт. туман лиановых лесов,

Почто же вновь игрою странной

Ты опечалиться готов!

Как жизни беглой катахреза

Ударит кольцами оков, –

Но мир ландшафтами Фриеза

Взнесет пылающий возглас,

Как оный рыцарь Веласкеза

Язвительной тоскою глаз. –

Так и тебе, о гость печальный!

Так памятен широкий Нил –

И на волне его хрустальной

Отдохновенный крокодил,

И я восполню эти тени

Песчаный, явный солнца пыл;

Так: – если низкий дол сиренев

И никнут голоса вещей.

Судьбою дан тебе, Бартенев,

Путеводитель скарабей

Тапиры

Т. Ч.

Раздвинулись сухие тростники,

Луна ущербная свой лик скрывает;

Чей топот осторожный возникает

У ила мягкого моей реки? –

– Завыл шакал, исполненный тоски,

Там быстрой точкой птица приплывает,

Там сонною волной плавник играет,

Серебряные бросив угольки… –

Вот тяжкий хрип и облик кажет мрачный

Угрюмый, сумрачный вожак – чепрачный –

И, хрюкая, другие вслед за ним –

У вод, дробя холодные сапфиры,

Поднявши хобота в воздушный дым,

Посапывая, влагу пьют тапиры

Шуты Эразма Грассера

Je sufs le nain de

Monseigneur le roi

(A. Bertrand)

Вот на полочке отвесной

Пляшут старые шуты, –

Полихромии чудесной

Простодушные черты: –

«Мы потешим королеву,

Мы попляшем так и так; –

Предан тайному напеву

Каждый быстрый, нежный знак!

«Бьет веселый миг измену

Бубенцом на голове, –

Мы потешим шателэну

На вечерней мураве!»

И – носками землю пашут,

Мнут высокие цветы;

Вот так пляшут! вот как пляшут

Грассеровские шуты

Источник юности

(Картина Луки Кранаха)

Холодные фонтана всплески

Неизмеримы и легки.

Скрипят тяжелые повозки,

Носилки, тачки и клюки.

Вы, старцы – горести и мира

Надеждою увлечены!

Звенящая, пали, порфира,

На холод темной тишины:

Жизни цветущие заботы

Благотворительный фонтан

Подъял в свои водовороты

Как в некий золотой туман.

И пир поет на травах пышный,

И каждый странник, каждый гость

Рукою буйной и неслышной

Здесь выжмет молодую гроздь.

Душа свободная! ты рада

Смеяться сумрачной судьбе! –

И вот блаженная награда:

Кранаха кисть поет тебе

Посейдон

Как зов единственной свободы,

Но лишь к тебе, но не ко всем; –

На темный мир низвергнув воды,

Тебя я поднял, Полифем

И остров твой, пустынь пустыня:

Песчинка в яви бытия,

Там не коснется благостыня

Тебя; там утвердился я

И взор циклопа не пронижет

Чреды атлантов облаков:

Где валуны вал милый лижет –

Сеть непреложная оков

И ты, осколок мирозданья,

Миросоздание мое,

Влачи, влачи свое пыланье

В изломленное бытие.

Доколе мудростью ведомый

Не ополчится на тебя,

Воин, мои презревший громы:

Испепеляя и губя,

К себе летящий из себя

VIII

На острове Схерии

К. С.

Мы ж утратим юность нашу

Вместе с жизнью дорогой

(А. Пушкин)

Странник! жди, нетерпеливый,

Здесь целенье тишины,

Многошумные оливы

Алкиноевой страны.

Исчезает, смутно рея,

В дали мутно голубой

Покрывало Левкотеи

За волнистою чертой.

Сумрак падает блаженный

В феакийския поля,

Сон дарит тебе бесценный

Миротворная земля.

…- Где я, где я? восклицает

Странник, простирая взор, –

(Рай высокий ниспадает

На божественный простор!) –

Мяч трепещущий взлетает

В радостные небеса

И его внизу встречают

Дев пугливых голоса.

Мяч томится легколетный

В ослепленной вышине; –

– Будешь с нами беззаботный

Странник в мирной тишине! –

Сердце падает в испуге,

Исчезает мяч в волнах –

Бьют копыта брег упругий

И тревожат звонкий прах.

Что времен твоих обиды

И побед далекий клик! –

Здесь царевны – Артемиды –

Пред тобою стройный лик.

Преклонись в своем убранстве

К нашим милым берегам,