Вертер Ниланд - [48]

Керру квартира досталась по чистому везению, когда целый ряд семей в округе получил только что отстроенное муниципальное жилье. Куча мебели, возможно, принадлежала некой старой даме, но никто не знал в точности, кто она такая.

На свободной половине комнаты стояла солдатская двухъярусная койка, служившая спальным местом для детей, а также старый диван, который предоставлялся в мое распоряжение.

— Если найдешь тут что-нибудь полезное, — сказал Керр, указывая на гору мебели, — бери, не стесняйся.

Сваленный скарб был из того разряда, что, будучи расставлен в комнате и подобающим образом освещен, мог бы произвести впечатление мебели, но, лишенный своей функции и места, походил на беспорядочную кучу дров. Однако среди всего этого имелось множество шкатулочек, коробочек и бессмысленных безделушек, которые я с огромным любопытством принялся изучать.

— Ну, выбирай, — сказал Керр.

Я возжелал крупную сойку под стеклянным колпаком и массивный стеклянный шар размером с теннисный мяч.

— Эта женщина, похоже, была гадалкой, — предположил Керр. Вернувшись в кухню, мы все залюбовались чучелом птицы. Джипси поведала мне, как предсказывать будущее, глядя в стеклянный шар. Керр и Пенрод смеялись, но Джипси тщательно инструктировала меня, не обращая внимания на их ядовитые шуточки. Если пристально смотреть в шар при неярком свете, падающем из-за спины, в полнейшей тишине, в нем начнут появляться лица. Сначала шар наполнится молочными облаками, затем станет красным, потом зеленым, и в конце концов я увижу черный, словно из бархата, занавес. Когда он приоткроется, мне явятся видения, которые я сумею истолковать, если мне дана для этого мудрость.

Я вновь почувствовал себя очень счастливым: я получил красивое чучело птицы, Пенрод поможет мне с работой, в случае необходимости меня приютит Керр, и ко всему этому я стал обладателем шара, в котором смогу видеть будущее. Не переставая поглаживать гладкую поверхность, я согревал шар в руках. Я решил лелеять его, как величайшее сокровище: кто знает, сколько денег я смогу зарабатывать ясновидением? То, что было под силу старой кумушке, я‑то уж точно смогу. Я был доволен своими ближними и своей долей. Благодушно размышлял я над странным феноменом: чем люди бедней, тем они гостеприимней и больше готовы помочь. Возможно даже, мелькнула у меня мысль, что рукописи Керра не так уж и плохи.

Пенроду нужно было на свою станцию к половине одиннадцатого, и я, распрощавшись с Керром и Джипси, более подробно договорился с ним на улице. За день до его предполагаемого отъезда я встречусь с ним на станции в точное время, после чего он представит меня начальнику депо.

— Я англичанин, просто вырос заграницей.

— Превосходно! Очень хорошо! — после какой-то пары бесплодных потуг выдал Керр столь громко, что на него стали оглядываться прохожие. Мы распрощались.

Шар лежал у меня в кармане, в обеих руках я осторожно нес стеклянный колпак с сойкой, сгибаясь под его тяжестью. Чем дальше я был на пути к дому, тем больше, однако, обнаруживал недостатков в этом предмете. Одна ножка у птицы была сломана, и порча того, что было прикрыто стеклом — которое, кстати, оказалось с изрядной трещиной, — была, на мой взгляд, слишком велика: моль или другие паразиты, как я отчетливо разглядел в свете ламп подземки, выели крупные проплешины в перьях и коже. Выйдя на конечной станции, я оставил колпак на каком-то подоконнике.

В ожидании условленной с Пенродом даты — через четыре дня, — я принялся ежедневно упражняться со стеклянным шаром. Если с работенкой на Юстон-Стейшн ничего не выйдет, я хотел бы иметь иной источник доходов, и обеспечит его мне этот шар. Я уже подыскивал лавку, в которой, когда придет время, я вывешу объявление. Точно следуя указаниям Джипси относительно света и тишины, я в первый полдень долго и непрерывно пялился в шар. Млечный туман в нем действительно заколыхался, после того как я протаращился полчаса, но далее ничего не произошло, и я убрал шар с глаз долой. Все последующие дни я повторял попытки, но с тем же невеликим результатом.

Наступил условленный с Пенродом день. Минута в минуту я встретился с ним в назначенном месте. Переговоры с начальником депо заняли едва ли больше минуты: он принял меня единственным кивком головы, так что мне не понадобилось и дюжины слов. Правда, он спросил меня, откуда я родом. Я сказал, что я из Гернси[21], поскольку возможность того, что он тоже оттуда или у него там знакомые, представлялась мне мизерной, и я наплел ему, что мать у меня француженка. Он выслушал вполуха, вновь кивнул, и беседа была окончена.

На следующий вечер, когда я приступил к работе, явился Пенрод, дабы удостовериться в том, что все идет как надо, и отбыл, увидев, что я разделался со своей задачей удовлетворительно. Работа начиналась с половины одиннадцатого вечера и длилась до половины шестого утра. В последние часы достаточно было просто подремывать за стойкой, поскольку забрать или сдать на хранение чемодан приходили крайне редко, если приходили вообще. К моему знанию языка никаких требований не предъявлялось. Похоже, что персонал, кроме трех крепких словечек, знал всего пять выражений: