Версия Барни - [139]

Мы стыдим их — приходится, раз уж мы более начитанны. Мы строго постимся весь Шаббат. Мы суровые вегетарианцы, не едим даже молока и сыра. И не носим синтетической одежды. Короче, мы возвратились к истинной вере, какой она была до поругания так называемой Евро-гойской цивилизацией.

Мы патриоты. Мы не любим мусульман, потому что они были главными работорговцами. И мы против палестинского государства. В нашей общине соблюдается строгая дисциплина, мы далеко ушли от жизни «по понятиям» блатного Чикаго. И что бы вы там ни вычитали в «Джерузалем пост», мы не балуем с наркотиками. Здороваясь со взрослыми, наши дети слегка кланяются, а наши женщины свято чтят своих мужей. А верховное слово во всех вопросах принадлежит Бену Амми, нашему Мессии, которого мы зовем Абба Гадол, Великий Отец.

Наша мишпуха, состоящая из семи «духовных банд», всех держит в страхе, потому что эти расисты видят в нас авангард великой Черной миграции под маркой Закона о возвращении. Однако, согласно Абба Гадолу, в Америке всего 100 000 Черных действительно израильского происхождения. Конечно, израэлитские племена в Африке насчитывают, быть может, до пяти миллионов, но мы не ожидаем, что к нам здесь присоединится более полумиллиона человек.

Еще мне хотелось бы заверить вас, что это полная чушь — то, что якобы сказал репортеру из «Джерузалем пост» один наш подросток:

«В двухтысячном году будет полный апокалипсис. Вулканы и все такое. И вы увидите, как Черные придут отовсюду обратно в Израиль. И тогда этой страной будем править мы».

Сестры, причина, по которой я пишу вам, состоит в том, что мне нужен грант. Скажем, 10 000 долларов, чтобы братва смогла начать работу над сочинением Агады в стиле рэп, на слова поэта Айс-Ти[329]. Это будет наш дар Эрец Израэль. Типа современной Шестой книги Мойши.

Благодарная вам заранее, остаюсь

С уважением

Ципора Бен Иегуда

5

— Меня зовут Шон О'Хирн, — представился следователь, появившийся на следующий день после исчезновения Буки, и протянул руку. — Думаю, нам надо бы немножко поболтать.

Своим более чем твердым рукопожатием он чуть не переломал мне пальцы, а потом вдруг резко перевернул пострадавшую руку, словно собрался читать по ладони.

— Э, да у вас мозоли!

О'Хирн, еще не разжиревший, не облысевший, не страдающий приступами влажного нутряного кашля, от которого у него впоследствии глаза будут чуть не на лоб лезть, был одет в зеленый — будто он лесник — габардиновый пиджак и клетчатые брюки, на голове — соломенная федора. Когда он уселся на моей веранде в бамбуковое кресло, мне в глаза бросились его двухцветные туфли для гольфа с кисточками на язычках. Значит, вечером планирует помахать клюшкой.

— Этот Арнольд Палмер, — говорил тем временем сыщик, — нечто особенное. Я однажды видел его на открытом первенстве Канады, и у меня только одно желание возникло: собрать все свои клюшки в кучу и сжечь. Может, сыграем? Сколько вам дать очков вперед?

— Я не играю в гольф.

— Ай, да не вешайте мне лапшу! Вон же у вас мозоли на руках!

— Это я грядку копал под спаржу. Ну, вы нашли Буку?

— Говорят, отсутствие новостей — уже хорошая новость, хотя, может быть, в нашем случае это и не так, а? И катер пускали, и водолазов — все без толку, да и в округе, насколько мы знаем, никто не рассказывал, что подобрал на дороге мужика, голосовавшего в плавках и ластах.

О'Хирн приехал на машине без спецраскраски, но с ним прибыли еще два автомобиля Sûréte du Québec[330]. И вот уже два молодых полицейских с притворной скукой пошли бродить по моим угодьям, явно в поисках следов свежеразрытой земли.

— Какой же вы счастливый, что вам не приходится в такую жару сидеть в городе! — сказал О'Хирн, сняв шляпу и вытирая лоб носовым платком.

— Ваши люди зря теряют время.

— У меня раньше тоже имелась дачка на озере Эхо. Не такой дворец, как у вас, просто маленькая хибарка. Так у нас там одна проблема была — муравьи и полевые мыши. Каждые выходные, прежде чем уехать, надо было все тщательно убирать и всю помойку увозить с собой. А вы куда — на свалку отвозите?

— Да просто бросаю все в бак напротив кухонной двери, а Бенуа О'Нейл забирает. Хотите там покопаться — пожалуйста, не стесняйтесь.

— Знаете, я не могу понять, почему вы не рассказали тем первым представителям полиции, которые к вам нагрянули…

— Они не нагрянули. Я их вызвал.

— …о том, что у вас здесь происходило, тем более вы были так расстроены потерей друга, который, как вы считаете, утонул.

— Он не утонул. Он вломился в чью-нибудь дачу и не вылезет оттуда, пока не прикончит там последнюю бутылку спиртного.

— Ага. Ага. Но заявлений о взломе не поступало.

— Я совершенно уверен, что протрезвевший Бука объявится здесь либо сегодня к вечеру, либо завтра.

— Слушайте, а может быть, мистер Москович до сих пор гуляет где-нибудь в лесу? Правда, он в одних плавках. Боже, комары сведут его с ума. Да и пора бы ему уже проголодаться. Как вы думаете?

— Я думаю, вам надо пройтись по всем домам, что стоят на берегу, и вы его найдете.

— Вы хорошо подумали, и это ваше последнее слово?

— Да ведь мне нечего скрывать.

— Обратного никто и не утверждает. Но, может быть, вы поможете мне разобраться с некоторыми скучными деталями — так, просто для отчета.