Версаль и рейнские сепаратисты - [12]
Все это происходило еще до того, как вспыхнувшее в Киле восстание моряков послужило толчком к всеобщему выступлению масс против прогнившего вильгельмовского режима.
Германская революция усилила позиции Франции в борьбе за овладение Рейнской областью. До крайности усилился антибольшевистский психоз господствующих классов стран-победительниц. Империалисты всего мира не без основания видели в германской революции новое доказательство непреодолимого влияния революционной России, международного значения Великой Октябрьской социалистической революции.
Вот как характеризует эти настроения немецкий буржуазный историк Шиф: «Однако все это не было для англичан главным. В первую очередь их беспокоила большевизация и балканизация всей Центральной и Восточной Европы. Именно клика Ллойд-Джорджа с 1918 года, а особенно с момента переворота в Германии испытывала дикий страх перед большевизмом и его лозунгом мировой революции. Этот страх не был специфически английским явлением. Его разделяла французская, итальянская и американская буржуазия…»[48].
В этих условиях Франция начала казаться американским и английским империалистам единственным надежным оплотом контрреволюции в Европе, тем более что Клемансо ручался за то, что, в отличие от других стран, «большевизм во Франции никакой опасности не представляет»[49].
Даже для империалистов Англии, недовольных укреплением позиций французских соперников на континенте, расширение позиций Франции в Германии казалось в тот момент наилучшим средством ограничения, изоляции европейской революции. Тем более это относилось к американским империалистам, не имевшим особых оснований опасаться чрезмерного усиления Франции. Оккупация западных районов Германии стала рассматриваться ими как своего рода вооруженная интервенция, имеющая целью не допустить победу революции хотя бы в части Германии. Поэтому в первые дни после подписания перемирия американские представители продолжали, а английские начали оказывать активную поддержку стремлению французских правящих кругов расширить масштабы оккупации Германии.
13 декабря в Трире, во время переговоров о продлении месячного перемирия, Фош, с согласия американского и английского представителей, передал германской делегации ноту, в которой указывалось, что командование союзников оставляет за собой право, если этого потребуют интересы безопасности, оккупировать и нейтральную зону на правом берегу Рейна от кёльнского плацдарма до голландской границы[50]. Таким образом была создана предпосылка для распространения оккупации на новые обширные районы Германии.
Во время второй встречи в Трире Фош от своего имени, а также от имени и по поручению своих американского и английского коллег заявил, что командование союзников расширяет территорию плацдарма, занимаемого его войсками против Страсбурга, в районе Келя[51]. И действительно, через несколько дней французские войска, «расширяя плацдарм», оккупировали дополнительную германскую территорию.
Поддержка, которую оказывали представители США и Англии стремлениям французских правящих кругов расширить зону оккупации Германии, побудила правительство Франции к открытому дипломатическому выступлению с целью окончательно закрепить решение о расчленении Германии.
27 ноября маршал Фош направил Клемансо докладную записку, в которой настаивал на разрешении рейнской проблемы в соответствии с «требованиями безопасности Франции». В этой, как и в следующей (от 10 января 1919 года), записке Фош доказывал, что безопасность Франции может быть обеспечена только в том случае, если Рейн станет западной границей Германии, а переправы через Рейн будут заняты французскими войсками.
Через два дня после ноты Фоша французский посол в Вашингтоне Жюссеран передал американскому государственному департаменту проект повестки дня Парижской мирной конференции. Проект предусматривал первоочередное рассмотрение территориальных требований к Германии и содержал изложение французских притязаний на германскую территорию. Вскоре после этого Жюссеран, беседуя с Вильсоном, сообщил президенту США о том, в каком плане Франция собирается поднять рейнский вопрос на Парижской мирной конференции. По свидетельству как ближайших сотрудников Вильсона, так и французских представителей, Вильсон не выдвигал никаких возражений против французской точки зрения. Сочувственную позицию к притязаниям Франции занял и Хауз, которому Клемансо изложил французские планы в конце декабря 1918 года.
В этих условиях угроза единству Германии становилась крайне реальной. Поэтому всякое движение, направленное на ослабление государственных связей внутри Германии, означало фактическую поддержку империалистических планов расчленения Германии. Тем более способствовало этим планам движение за создание автономной или даже совершенно самостоятельной Рейнской республики.
Понимали ли это зачинщики и инспираторы сепаратистского движения? Разумеется, понимали. Об этом свидетельствует тот факт, что вскоре после начала оккупации вожди сепаратистов обратились за содействием к властям иностранных государств.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
Крымская война 1853–1856 гг. — одно из крупнейших исторических событий XIX в. — особенно ярко выявила контраст между величием народа и ничтожностью правящих клик, мнивших себя вершителями судеб истории.В этой войне провалились захватнические планы и царизма, и правящих кругов Англии и Франции; вскрылись вопиющие пороки военных систем царизма, бонапартизма и английской олигархии. Но в то же время эта война показала, какую великую силу представляет собой народ, вставший на защиту своей родины от иноземных захватчиков, какое изумительное мужество и боевое мастерство способны проявить простые люди, даже поставленные отсталостью своей страны и бездарностью верховного командования в исключительно тяжелые условия борьбы.
На страницах этой книги православные святые предстают перед судом разума без прикрас. И оказывается, что люди, причисленные церковью к лику святых, в действительности совсем не похожи на тех, которых рисуют жития. С истинным лицом многих святых, имена которых мы встречаем в церковном календаре, и знакомит читателя автор книги.
Колесо представляет собою одно из величайших изобретений человеческого гения. Его история уходит далеко вглубь веков. За многие тысячелетия колесо прошло длинный путь развития, породив многочисленные и разнообразные приспособления, вызванные к жизни потребностями общества. Предлагаемая книга ныне покойного известного советского физика Николая Ивановича Добронравова (1890–1949) представляет собою попытку, с одной стороны, показать, как развились отдельные пути применения колеса и выросли различные виды приспособлений и машин, с другой — объяснить некоторые специфические особенности этих приспособлений и форм колеса…
Из текста: Если бы Иван IV умер в 1566 г., в момент своих величайших успехов на западном фронте, своего приготовления к окончательному завоеванию Ливонии, историческая память присвоила бы ему имя великого завоевателя, создателя крупнейшей в мире державы, подобного Александру Македонскому. Вина утраты покоренного им Прибалтийского края пала бы тогда на его преемников: ведь и Александра только преждевременная смерть избавила от прямой встречи с распадением созданной им империи. В случае такого раннего конца, на 36-м году жизни, Иван IV остался бы в исторической традиции окруженный славой замечательного реформатора, организатора военно-служилого класса, основателя административной централизации Московской державы.