Верность - [147]
— Ты не спросил меня даже, почему я решила ехать к Наташе.
— А в самом деле, почему? Ты её совсем не знаешь, и вдруг…
— Какой ты все-таки глупый! Прости, недогадливый… Скоро, очень скоро у неё родится ребенок. Я уверена, что это будет сын. И я хочу быть около него…
Они долго молчали. Наконец Беловеский спросил:
— Это тебя утешит? Примирит с неизбежностью?
— Думаю, что да. К сожалению, я неспособна на то, на что оказалась способной Наташа. Неспособна от рождения. Именно потому у меня так трагично сложилась жизнь.
В этот вечер и ночь, которую они провели вдвоем, Беловеский узнал новости: Воробьева устроила Волчанецкого и Глаголева в английскую пароходную компанию «Батерфильд энд Свайр».
Оба уже в море. Хотела устроить и Буланина, который сбежал с «Магнита», но ни один капитан его не берет. Добровольский играл на бирже, нагрел какого-то филиппинского бизнесмена на кругленькую сумму и поспешил уехать в Канаду, забыв про свои обещания Жаннетте. Бедняжка была уверена, что он возьмет её с собой, даже чемоданы уложила. Нелли тайно повенчалась с Глаголевым. Пока это секрет. Особенно от Жаннетты, которая и здесь оказалась в проигрыше.
— Вот поэтому я и хочу взять её с собой, — заключила Нина Антоновна.
Беловеский знал, что есть и другая причина: Жаннетта была нужна самой Воробьевой: без неё никакого ателье не получится. Молодая пикантная француженка — живая приманка. А если бросить её в Шанхае, она от Нелли уйдет, сделается добычей иезуитов, которые упрячут её в свой монастырь. «Но какой у Нины такт и умение располагать к себе самых разнообразных женщин», — думал он.
Провожая её, на борту парохода он подарил ей случайно купленный у незнакомого белогвардейца восьмикратный «фоклендер»,[69] со спешно заказанной серебряной пластинкой, на которой было выгравировано: «Alea jacta est»,[70] с подписью и датой. Этот подарок ей очень понравился, и она даже улыбнулась сквозь слезы.
Чтобы «Адмирал Завойко» мог отбыть во Владивосток, требовалось около 26 тысяч долларов. Однако, несмотря на несколько телеграмм во Владивосток и в Читу, денег не переводили. Прошел месяц, Клюсс начал волноваться: необходимый морским силам Дальнего Востока единственный мореходный корабль без пользы простаивал в иностранном порту, увеличивая свою задолженность.
Глинков и Павловский советовали Клюссу не удивляться и терпеливо ждать: молодая республика переживает большие затруднения, торговые сношения с зарубежными странами только налаживаются, иностранной валюты мало, она на строгом учете. Очевидно, ещё не дошла очередь до нас. Но Клюсса, отчасти и Павловского, такое объяснение не могло успокоить. Командир и комиссар понимали, что нельзя не торопиться с возвращением во Владивосток. Перед выходом на Камчатку необходимо установить артиллерию, а это связано с корпусными работами, на которые уйдет не менее месяца.
Наконец от командира Владивостокского военного порта пришла телеграмма, сообщавшая, что деньги переведены в Пекин. Оставалось ждать вестей из Пекина.
Прошла ещё одна томительно долгая неделя. И вот в субботу после обеда в каюту командира вошел Белли, военно-морской эксперт чрезполпредства, он вручил Клюссу привезенную им сумму. Щелкнул замок денежного ящика. Клюсс и Белли сидели друг против друга и курили. Шипело паровое отопление, шуршал уголь, сыпавшийся в горловины бункеров, с палубы доносилась перекличка китайских грузчиков.
Осведомляясь у гостя о пекинских и московских делах, Клюсс внимательно его рассматривал. Так вот он, посланец Главного Морского штаба! Бывший лейтенант Владимир Александрович Белли, отпрыск известной морской фамилии. Но как он изменился, похудел, постарел! В этом штатском костюме его трудно узнать… Чтобы не будоражить прошлого, командир заговорил о текущих делах.
— Расплачиваться с поставщиками можно будет только послезавтра: воскресенье здесь свято чтут. Уголь, как видите, грузят. Вода уже принята. Провизия заказана. Остается решить последний вопрос: что вам сказал Давитян относительно пассажиров?
— Без разрешения Москвы нельзя брать никого, — после непродолжительной паузы ответил Белли.
— Этот запрет касается и семей командного состава? — взволнованно спросил Клюсс.
— Выходит, что так.
— Так поймите же, Владимир Александрович, ведь совершенно невозможно оставить семьи в Шанхае без денег. А вы привезли…
— Но поймите же и вы, Александр Иванович, что распоряжения заведующего консульской частью никто здесь отменить не может, — примирительно заметил Белли.
— Тогда что же мне остается? Не выполнять его?
— Конечно, возможен и такой выход, — быстро согласился Белли, — но тогда вся ответственность ляжет на вас. Нет сомнении, что во Владивостоке вас за это не упрекнут.
— Так я и сделаю, — сразу успокоившись, твердо заключил Клюсс.
Белли пожал плечами, давая понять, что такое решение от него не зависит и он умывает руки.
После того как уставший с дороги Белли ушел отдохнуть в отведенную ему каюту, Клюсс вызвал штурмана.
— Скажите, Михаил Иванович, у вас сохранилась шкурка голубого песца, которую вы привезли с Камчатки?
Беловеский смутился и покраснел. Конечно, командир знает, что, несмотря на строгий запрет, он купил эту шкурку на острове Медном. Ну что ж, отвечать надо правду.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.