Верховья - [91]

2

Да, это была замена!

Капитан первым из пассажиров ловко прыгнул на катер, привычно кинул фуфайку на деревянный диванчик на борту и с рюкзаком на правом плече заскочил в рубку.

— Здоровы были! — бесшабашно выпалил он и протянул Стрежневу и Семену руку.

Стрежнев нехотя поздоровался, спросил:

— В гости... к кому?

Капитан ответил с усмешкой:

— В гости... Работать к вам! Замена...

Стрежнев молча отвалил от причала, искоса поглядывая на капитана. Держался тот бодро и нагловато, как показалось Стрежневу.

Семен ушел в машинное. А Стрежнев под ровное гудение дизеля думал: «Семену, значит, замена. А мне, выходит, с этим оглоедом дорабатывать... Та-ак...»

«Нет, это он специально, — думал Стрежнев о начальнике, — нарочно подсунул мне. Да что ты будешь делать! Совсем хочет доконать, за человека не считает!..»

— Хорошо ходит? — спросил новый капитан и нагнулся к щитку приборов.

— Хоро-шо... — с растяжкой ответил Стрежнев, в нетерпении глядя на приближающийся берег, будто там ждало спасение.

Когда пристали и люди поспрыгали на песок, Стрежнев вновь отвалил, не посадив ни одного человека. Спустившись по течению ниже, за овраг, он ткнулся носом катера в грязь, чтобы никто скоро не добрался.

Семен удивленно заглянул в рубку, спросил:

— Зачем сюда?..

— Пообедаем... на спокое, — ответил Стрежнев и заглушил двигатель.

Все спустились в кубрик.

— Ну, Семен, собирайся... Замена приехала, — сказал Стрежнев, усаживаясь за стол. — Давай наедайся в последний раз да на тюменские харчи двинешь.

Семен молчал, пыхтя раскрывал ножом консервные банки.

Новый капитан развязал свой рюкзак, выставил на стол бутылку, несколько яиц, хлеб...

— Вот, давайте со сдачей-приемом... — приветливо улыбнулся он. — Только я за капитана приехал. Тебя меняю, Николай... Хватит, в матросах походил. За вас лето отхожу да на Волгу подамся. Здесь ничего не выработаешь... Да и что за работа — по бревнам ползать, топляки считать. А на Волге со временем можно на большой теплоход уйти, там на простор.... Скажи спасибо, что вас снимаю с этого корыта. Вот лысый написал...

Тут он достал из нагрудного кармана листок и с важностью протянул его Стрежневу. Писал начальник, из затона:

Стрежневу Н. Н. — капитану катера Д-9

Николай Николаевич!

Срок Вашей работы на флоте кончается 2-го мая с. г. В кадрах ошиблись, поэтому высылаем замену — капитана Яблочкина. Сдавайте ему катер по акту и можете возвращаться в затон. Проводим Вас на заслуженный отдых, как положено.

Матроса и механика подыскиваем. Скоро направим. Маслов С. пусть пока работает, ждет.

Начальник Транспортно-ремонтного участка Чижов».

— Ясно... — сказал Стрежнев и подумал: «Что ж, выходит, опять выехали на мне. Знал, кого посылал. Другой наремонтировал бы ему...

Нет, письмо начальника не обижало, обижало другое:

«Столько труда — и отдать все вот этому... И Семен уходит. Вот так оно и получается: кто-то всю жизнь лямку тянет, а кто-то всю жизнь нахребетником едет. И везет ведь им! Да и начальство потакает! Вот он сидит — чистенький, с розовыми ноготками. Зиму отоспался и — на́ тебе, катер готовехонек, опять ломай...»

— Ну, давайте... — сказал капитан, в нетерпении поднял свой стакан, — сегодня Май, что ли...

— Валяй, валяй, глотни, — подбодрил нового Семен, — мы на вахте...

— Ну, за ваш катер! — сказал Яблочкин и выпил. — Как отремонтировали-то? Все?.. Я вот еще думаю, стоит ли принимать-то на свою шею это корыто. Погляжу... Скоро с верхов катера будут приходить. Кто-нибудь погорит... Это уж точно! Не на этот, так на другой поставят. Куда они денутся?.. Капитанов-то нет!..

Стрежнев едва сдерживал себя.

— А ты — стервятник, — сказал он Яблочкину, глядя как тот чистыми пальцами раздевает яйцо. — Добычи ждешь...

— А что? Надо жить, вывертываться!.. Дураков нынче не стало, — усмехнувшись ответил Яблочкин, пододвигая к себе стакан, — все едут, а тут пропадать, что ли?

«Так, значит, для тебя ремонтировали, страдали?» — подумал Стрежнев и тут же резко встал, неловко толкнул весь стол. Он забрал консервную банку, бутылку воды, что принес Семен, и молча ушел наверх, в рубку.

Не хотелось заваривать новой каши — ведь уж отработано все. Вышел срок! «Пусть, как хотят, — думал Стрежнев. — Сам черт не разберет, что у них делается. Но мне-то за какие грехи?!»

Семен тоже пришел в рубку. Видно, и ему было не сладко с новым капитаном.

Трудно, неуютно прожили они эту весну, но такого исхода не ждали. Что-то было не так, что-то надо было делать. А что? Обоим бросить катер, возвращаться в затон? Было жаль... и не только катера.

«А может, в самом деле, плюнуть на все? — успокаивал себя Стрежнев. — Ехать домой. Там дочь Нинка приехала из института, лимонов привезла... Отоспаться, помыться в бане... А начальнику сказать, пусть Семену скорее замену шлет. Да, так и сделать. Надо составить акт, позвать Олега, подписаться всем и — марш!.. А Семен как-нибудь дня-то три перетерпит. Акт старый валяется в тумбочке. Переписать, проверить, что совпадает, и все! Пожалуй, так и лучше. Пойду за линейным...»

Стрежнев завел двигатель, спустился еще ниже, чтобы поближе к конторе быть, пристал.