Верховные боги индоевропейцев - [49]
ги охотно объединяют Asi и Parsndi 'Bounty' (Ясна 13, 1,
Яшт 8, 38; 10, 66; 23, 9...), подобно тому как Бхага часто объ-
единяется с Пурамдхи (RV 2, 38, 4; 3, 62, 11; 5, 42, 5; 6, 49,
14; 7, 35, 2; 36, 8; 39, 4; 10, 85, 36). Начиная с Гат (Ясна 31,
4; 43, 16), отмечается объединение Аши и Армайти, напоминаю-
щее частое объединение Бхаги с богинями Сарасвати (и Бри-
хаддева, Сунрита), Дхи, Ушас и Арамати (RV 7, 36, 8: Ара-
мати, Пушан; Бхага, Пурамдхи). Позже мы обнаружим Аши
в паре с гением дара, щедрости Рата (Яшт 24, 8; Денкарт 9,
24, 3; 30, 14; 43, 6,— три текста, излагающие фрагменты одного
и того же утраченного трактата), так же как в ß V 10, 66, 10
и AV 1, 26, 2 Бхагу сопровождает Рати; Аши, как и Бхага
(gV 7, 44, 1), объединяется с Водами (Яшт 24, 8).
Итак, в Младшей Авесте и позже Аши остается тем же,
чем она была в Гатах: обогащающей благочестивого человека
в этом и в ином мире, бдящей над сокровищем его заслуг.
Просто в отличие от древних гимнов большее значение приоб-
ретает «этот мир», земное богатство, скопленное в доме пра-
ведника, что подготавливает Аши к принятию образа, который
вместе с именем ΑΡΔΟΧΡΟ мы видим на индо-скифских моне-
тах46: своего рода Τύχη — женщина с нимбом и модием, в хи-
тоне и гиматии, с рогом изобилия, или в фас, сидящая на со-
кровище, с гирляндой и рогом изобилия, или еще, сидящая с
лицом, обращенным вправо, в греческой одежде, в каждой ру-
ке — рог изобилия.
11. Оскорбленный Заратуштра?
Таким образом, в зороастрийской реформе был целиком
сохранен индо-иранский состав старших и младших верховных
богов, так же как и взаимоотношения между его членами, каж-
дый из которых представлял вместо бога Абстракцию, выра-
жающую основной элемент его характера или функции.
Это простое и четкое объяснение имело честь вызвать у це-
110 Первая часть. Orient alia
лого ряда иранистов, так сказать, священный гнев: его вос-
приняли даже как недостаточное уважение к Заратуштре.
И. Гершевич не мог сдержать раздражения по поводу подста-
новки Boxy Мана вместо индо-иранского *Митры47:
Пророк, конечно, был слишком щепетилен для того, чтобы ввести
Митру через черный ход, т. е. заменить им одно из Амеша Спента или
прибавить его к их числу. Подобные «замены» или «приспосабливания»,
время от времени предполагаемые историками религии, в определенной
степени вероятны в народной религиозной мешанине из зороастризма
[=переработанный зороастризм, после Гат], но как часть рабочих при-
емов (working method) пророка Заратуштры при его масштабе и цель-
ности они немыслимы.
В предложенном мной объяснении нет речи о том, чтобы
стыдливо «проводить» одного Митру через черный ход внутрь
исключившей его системы. Заратуштра, изгнав всех древних
функциональных богов ради единственного Бога, не захотел
расстаться с философией, ценность которой он не переставал
признавать, философией, отражавшей их множественность и
отношения между ними. Он взял их все вместе как отдельные
аспекты для помощников Бога и заменил Сущностями, в свою
очередь, характеризуемыми тремя функциями, в числе, равном
изгнанным богам, и с сохранением их иерархии. Общий состав,
связность, во главе всех замен один и тот же принцип — разве
это похоже на мешанину? Что касается меня, то я не вижу
ничего интеллектуально и нравственно предосудительного в
двойном замысле жреца Заратуштры: 1) восхвалять единствен-
ного Бога; 2) возвратить ему через исходящие из него Сущно-
сти честь организации Мира, которую традиционный политеизм
выражал существованием многих богов — конечно, единомыш-
ленников, но склонных к эксцессам и соперничеству. Сведен-
ный весь целиком к одному создателю и хозяину и тем самым
очищенный от слабостей, традиционный анализ реального ми-
ра выходил из-под опасности и сохранял свой практический
смысл. Посягательств на щепетильность Заратуштры нет, его
фигура не теряет своего величия, а его «рабочие приемы» про-
должают вызывать уважение и восхищение.
Возражение того же рода, хотя и менее лиричное, высказал
А. Баузани в статье, которую здесь нельзя рассмотреть пол-
ностью48. В связи с «working method», который со всем ува-
жением объясняет параллелизм ведийских функциональных бо-
гов и Амеша Спента, он упрекает меня в том, что я приписы-
ваю «чересчур кропотливую работу „кабинетного ученого" (1а-
voro di tavolino) проблематичной фигуре Заратуштры»:
Это освещается следующими разъяснениями Дюмезиля в «Naissance
d'Archanges» (с. 186): «Реформатор намеренно, тщательно и разумно
имитировал вплоть до деталей религию политеизма, дух которой он от-
вергал, но которую ценил как рамки и способ членения и бытовой и
Глава III. Реформы в Иране 111-
сакральной сфер». Очень сомнительно, чтобы древний пророк-реформа-
тор, который решился сущности, дорогие древнему политеизму, рас-
пределить между демонами, мог так ясно ощущать различие между ду-
хом политеизма и его функциональными «рамками», которые, по сути
дела, как говорит сам Дюмезиль, как раз и являются тем самым духом.
А. Баузани, конечно, притворяется непонимающим. Рамки
любой теологии, какова бы она ни была,— это набор различных
элементов или сил, считающихся конституентами видимого ми-
Книга крупнейшего фольклориста, профессора Гавайского университета Катарины Луомалы посвящена полинезийской мифологии — чрезвычайно интересной, богатой, своеобразной и почти незнакомой русскому читателю. Излагаются наиболее распространенные мифы и рассказы о культурный героях, о богах и т. д.
Издание этой книги позволит широкому кругу читателей познакомиться как с классическими сказками и легендами абхазского народа, так и теми, которые переведены на русский язык впервые, специально для этого сборника собирателем фольклора и искусства И. Хварцкия.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.
М68 Древняя Греция / А. И. Немировский.- М.: Литература, Мир книги, 2004.- 496 с. Художник И. Е. Сайко Мифы и легенды народов мира – величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе – шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли.
«Урал-батыр» – самое крупное и древнейшее эпическое произведение башкирского фольклора, дошедшее до нас из глубины веков. Оно занимает достойное место среди великих памятников литературного наследия народов мира. «Урал-батыр» переводили на русский, английский, французский, турецкий и другие языки. Но работа Айдара Хусаинова, по мнению народного писателя Башкортостана Ахияра Хакима, не пересказ эпоса, а талантливое воспроизведение всей его сложной композиционной и образной структуры, без ущерба смыслу и букве оригинала.Текст взят из «Лавки языков» и может отличаться окончательной редакции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.