Верховные боги индоевропейцев - [45]
тырем последним Сущностям (металлы, в частности оружие,
земля, вода, растения), не составляют проблемы: их помеще-
ние в эти иерархические ранги естественно (вторая функция;
три аспекта третьей — один общий, остальные более частные).
Напротив, приписывание огня Аше, а быков—Boxy Ману если
и не вызывает удивления, то требует некоторых пояснений.
Я не говорю о спекуляциях, вскормленных теорией Г. Лю-
дерса, когда в Индии вода считается принадлежащей Варуне,
а огонь — Митре; ни одна строфа не дает оснований для та-
кого распределения. Вода в целом и ее запасы, атмосферная во-
да преимущественно принадлежат Варуне, но дождь скорее де-
ло Митры. Огонь же, конечно, не принадлежит Митре: бог Агни
слишком непостоянен, слишком многообразен, чтобы согласить-
ся на такую привязанность, а материальный огонь, «элемент»,
в соответствии со своими признаками и свойствами также над-
лежащим образом помещен в обе части первой функции33.
Огонь соответственно этому мог бы быть присвоен и той и дру-
гой Сущности, заменившей двух великих верховных богов.
Он оказался принадлежащим субституту *Варуны. Может быть,
этот выбор был определен специфически иранскими условиями,
где огонь стал играть столь важную роль, что имя «маздеи-
сты» их соседи иногда переводили как «огнепоклонники».
Может быть, опять-таки специфически иранская, дозороаст-
рийская черта заставила передать Boxy Мана заботу о круп-
ном рогатом скоте. Если, начиная с Ригведы, корова, основной
объект и экономики и культа, развитая форма собственности
и добычи, центр богатой символики, действительно пользуется
наивысшим почетом, то предложенные доказательства ее осо-
бой связи с Митрой не очень основательны. Лучшее из них то,
что в смеси сомы с молоком молоко (часто в гимнах называе-
мое «коровой») — митраическое, а сома — варунический.
Но н е л ь з я забывать и того, что когда молоко выступает отдель-
но, без контрастного фона, то ему одинаково покровительству-
ют и Варуна и Митра. Другой довод, на котором особенно на-
стаивали и который даже ставился в связь с митраическим
убийством быка, следующий. Когда Митра, вначале упиравший-
ся, соглашается принять участие в жертвоприношении, то жерт-
венное животное обращается к нему с упреками: «Разве „Мит-
ра" не значит ,,друг"?» Однако этот протест намекает не на
особые отношения бога со скотом, а на более общее качество
этого бога, его мягкость. У иранцев, напротив, Митра сохранил
в своем рефорхмированном равновесии раскрывающий эту его
сторону эпитет «Митра с обширными пастбищами для скота»,
эпитет, несомненно древний, встречающийся один раз в ведий-
ском, но в применении к Соме и не в митраическом контексте.
Весьма вероятно, что до Заратуштры древнейший иранский
Митра подчеркивал свою вполне естественную связь с самым
важным ресурсом одновременно и «третьей функции» и первой,
и именно он при распределении «элементов» передал его свое-
му заместителю Boxy Мана.
7. Имена двух первых Амеша Спента
Что касается выбора имен двух первых Сущностей, то в суть
этого помогут проникнуть некоторые размышления.
В ведийском и, конечно, уже в индо-иранском rtä космиче-
ский, ритуальный, нравственный, социальный Порядок охваты-
вает все пространство первой функции: все боги этого уровня,
и, конечно, Митра, так же как и Варуна, являются хранителями
по преимуществу rtä, который они носят в себе; представите-
ли же других функций являются их помощниками34. Вследствие
этого теологи-реформаторы в принципе могли бы назвать Ашей
субститут как *Митры, так и *Варуны. Действительно, давно
замечено, что уже в Ригведе связь rtä и Варуны как бы более
тесна, во всяком случае, более подчеркнута. Но главное то, что
другое использованное понятие, Мана, не могло стать субсти-
тутом *Варуны. И если рассматривать совокупность названий
Сущностей, то Аша, Всеблагой Порядок (включающий исти-
ну),— это единственное, что не содержит в себе отношения к
человеческой деятельности, или качествам, или хотя бы к тому,
в чем может участвовать человек; даже в нравственной или
социальной сфере и тем более в космической asa, подобно rtä,
предписывается как абсолют; напротив «Благая Мысль», «Же-
лаемое Могущество», «Действенная Благочестивая Мысль»,
«Здоровье», «Жизнь» необходимо прилагаются или могут быть
приложены к человеческому, a manah в особенности является
-чисто психологическим термином, как и вед. mänas, и в боль-
Глава III. Реформы в Иране 103-
шинстве своих употреблений означает либо ум, либо интеллек-
туальную или свободную деятельность ума. Эта разница соблю-
дена в греческом переводе, который в «De Iside et Osiride»
восходит к Феопомпу: только αλήθεια 'истина' объективна, аб-
солютна, независима от человека в сопоставлении с относитель-
ными и человеческими εύνοια (Boxy Мана), ευνομία (Хшатра),
σοφία (Армайти), πλούτος (Хаурватат), των έττι τοις καλοίς ηδέων,
η α ι ο υ ρ γ ό ς (Амеретат).
δ. Сраоша, Аши и младшие верховные боги Ригведы
Поскольку вместе с ограничениями, наложенными общим
направлением реформы, теория двух первых Сущностей соот-
ветствует теории двух главных верховных богов, которых они
заменили, естественно спросить, нет ли вне Сущностей и вне
Книга крупнейшего фольклориста, профессора Гавайского университета Катарины Луомалы посвящена полинезийской мифологии — чрезвычайно интересной, богатой, своеобразной и почти незнакомой русскому читателю. Излагаются наиболее распространенные мифы и рассказы о культурный героях, о богах и т. д.
Издание этой книги позволит широкому кругу читателей познакомиться как с классическими сказками и легендами абхазского народа, так и теми, которые переведены на русский язык впервые, специально для этого сборника собирателем фольклора и искусства И. Хварцкия.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.
М68 Древняя Греция / А. И. Немировский.- М.: Литература, Мир книги, 2004.- 496 с. Художник И. Е. Сайко Мифы и легенды народов мира – величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе – шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли.
«Урал-батыр» – самое крупное и древнейшее эпическое произведение башкирского фольклора, дошедшее до нас из глубины веков. Оно занимает достойное место среди великих памятников литературного наследия народов мира. «Урал-батыр» переводили на русский, английский, французский, турецкий и другие языки. Но работа Айдара Хусаинова, по мнению народного писателя Башкортостана Ахияра Хакима, не пересказ эпоса, а талантливое воспроизведение всей его сложной композиционной и образной структуры, без ущерба смыслу и букве оригинала.Текст взят из «Лавки языков» и может отличаться окончательной редакции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.