Верховные боги индоевропейцев - [26]
таю исходить из индо-иранского апеллятива *тЫга-, обозна-
чающего «орудие (суффикс -tra) согласия, союза (корень
те/-7 5)», что сохраняется в авест. mfira: это понятие, получая
признак одушевленности76, просто персонифицируется для обо-
значения божества, одна из самых насущных обязанностей ко-
торого — содействовать согласию между людьми. Но, конечно,
это имя не в большей степени отвечает всей совокупности обя-
занностей или характерных черт бога, чем имена, которые хри-
стиане дают Христу: Спаситель, Сын Божий, Сын Человече-
ский, Глагол, Агнец, Младенец Иисус и т. д.; каждое из них,
выдвигая какой-либо важный христологический аспект, могло
бы стать каноническим именем.
Остается обсудить только один второстепенный вопрос, ко-
торому Гонда безосновательно придает значение: точен ли для
этого «орудия договора» в его древнейшем смысле перевод сло-
вом «договор»? Да, при условии, что под этим термином не
*Воз-вращение, вос-становление, «воз-живление».— Примеч. пер.
Глава I. Митра—Варуна 61
будет пониматься акт, письменный документ того типа, который
практикуется в наших обществах77, точно так же как для
значения «друг», к которому индийцы приближали апеллятив
miträ, не надо делать упор на эмоциональные элементы, кото-
рые нам кажутся основными. Вопреки Гонде, мне нечего ме-
нять в этом пункте моей старой статьи, за исключением слиш-
ком тесного сближения с обменом типа «потлач»78:
Интерпретация Мейе была оспорена как мифологами, верными на-
турализму Макса Мюллера, так и филологами, плохо представляющими
границы своей области. Что касается Ирана, она просто напрашивается,
стоит только непредвзято прочесть Яшт Митре. Что касается Индии,
где в Ригведе Митра явно нечто другое, чем Договор, и где преоблада-
ет значение «друг», то не стоит терять время, чтобы оспаривать эту
очевидность. Различие, однако, мнимо: оно будет лишь в случае, если
иметь о дружбе современные романтические представления, а договору
придавать римский и в каком-то смысле нотариальный характер. Доста-
точно обратиться к работам, вызванным во Франции и за ее пределами
открытием весьма общего явления, которое называют, заимствуя этот
термин у аборигенов Британской Колумбии, «потлач»; см. особенно
мемуар Марселя Мосса «Essai sur le don, forme primitive de l'echange»
(Armee Sociologique, Nouv. S., I, 1925, c. 20—186). Тогда будет видно
сближение двух семантических очагов, между которыми Индия и Иран
как бы «растянули» доисторического *Mitra-...
В эпиграфе к своему мемуару Мосс процитировал несколько строф
из «Речи Высокого» в «Эдде», где в виде изречений описывается ряд
важных установлений древних-скандинавских обществ. Здесь ощущает-
ся, насколько близки и сходны значения «взаимного обмена» к
«дружбы»:
39. Не знаю радушных
и щедрых, что стали б
дары отвергать;
ни таких, что в ответ
на подарок врученный
подарка б не приняли.
41. Оружье друзьям
и одежду дари —
то тешит их взоры;
друзей одаряя,
ты дружбу крепишь (vidgefendr erusk lengst vinir),
коль судьба благосклонна.
42. Надобно в дружбе
верным быть другу,
одарять за подарки (ok gjalda gjöf vid gjöf)...
44. Если дружбу ведешь
и в друге уверен
и добра ждешь от друга,
открывай ему душу,
дары приноси,
навещай его часто.
Надо было бы рассмотреть более подробно на германской почве зна-
чения, которые выражают в этих строфах глаголы trua * доверять, ве-
рить' и gjalda * платить (даром за дар)'. Но мы ограничимся указанием,
что скандинавское название друга vinr (ср. д.-в.-н. wini) родственно не
только «большой семье» ирландского fine, границы которого определя-
62 Первая часть. Orient alia
ются разной степенью общей ответственности (откуда др.-ирл. anfine
f враг', образованное из др.-сканд. 6-vinr в том же значении), но еще,
вероятно, и первому элементу латинского uin-dex (образованного, как
iudex из iüs), которое выражает юридическое понятие по преимуществу:
uindex — это «поручитель ответчика, который заменяет его перед судом
и объявляет себя готовым взять на себя последствия процесса» (Α. Ε Γ-
η о u t, Α. Μ е i 11 е t. Dictionnaire etymologique de la langue latine, s.v.).
Итак, если судить по наименованию, шведский «друг», vän, развивался
на протяжении веков из сочетания экономического комплекса, где при-
сутствовали выгода, «вложение», засвидетельствованные «Речью Высо-
кого» еще для скандинавского высокого средневековья, и, безусловно,
юридического комплекса, где большую роль должна была играть вен-
детта, поскольку близкие латинские и ирландские названия выдвигают
ее на первый план. Точно так же ирл. cairde, собств. 'дружба' (ср. лат.
carus и т. д.), обозначает любой договор между двумя кланами, от
простого перемирия до более значительных союзов (см. пространное
исследование Р. Турнейзена в его комментарии к «Faux jugements de
Caratnia», § 17.— ZCPh, 15, 1925, с. 326 и сл.). Mutatis mutandis, того
же характера должны быть и связи санскр. mitra 'друг' и авест. miera
f договор .
Повторим, чтобы окончить эти рассуждения, что, хотя при-
надлежащий Мейе анализ имени Митры и наиболее удовлетво-
рителен, здесь он не используется в качестве аргумента: только
анализ свойств, поведения и взаимоотношений бога выявляет
Издание этой книги позволит широкому кругу читателей познакомиться как с классическими сказками и легендами абхазского народа, так и теми, которые переведены на русский язык впервые, специально для этого сборника собирателем фольклора и искусства И. Хварцкия.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.
М68 Древняя Греция / А. И. Немировский.- М.: Литература, Мир книги, 2004.- 496 с. Художник И. Е. Сайко Мифы и легенды народов мира – величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе – шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли.
«Урал-батыр» – самое крупное и древнейшее эпическое произведение башкирского фольклора, дошедшее до нас из глубины веков. Оно занимает достойное место среди великих памятников литературного наследия народов мира. «Урал-батыр» переводили на русский, английский, французский, турецкий и другие языки. Но работа Айдара Хусаинова, по мнению народного писателя Башкортостана Ахияра Хакима, не пересказ эпоса, а талантливое воспроизведение всей его сложной композиционной и образной структуры, без ущерба смыслу и букве оригинала.Текст взят из «Лавки языков» и может отличаться окончательной редакции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.