Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла - [143]

Я открыл замки, которые удерживали манипулятор на левом краю грузового отсека, и мысленно произнес еще раз молитву астронавта «Боже, не дай мне облажаться», а затем схватил две ручки управления, используемые для «пилотирования» манипулятора, – ручку вращения (Rotational Hand Controller, RHC) и ручку направленного перемещения (Translational Hand Controller, THC). С этого момента меня не интересовала невероятная красота Земли, проплывающей под нами. Мои глаза видели только полезный груз, «Атлантис» и манипулятор. Я сосредоточился на них, словно хирург, делающий операцию на открытом сердце. Протянув конец манипулятора к такелажному узлу на спутнике, я активировал захват, который жестко соединил полезный груз с «рукой». После этого Джерри Росс освободил защелки, удерживавшие спутник в грузовом отсеке. Мои глаза перебегали с картинки за окном на изображения на двух телевизионных экранах в кабине и обратно. Камеры были установлены в каждом углу грузового отсека, а также на конце манипулятора и на его «локтевом» сочленении. Я мог в любой момент выбрать изображения с двух из этих шести камер, чтобы лучше оценить величину просвета между спутником и конструкцией корабля. Помимо этого Шеп находился в шлюзовой камере ниже меня и наблюдал за процессом через иллюминатор в ее внешнем люке, а Джерри отслеживал телевизионные картинки из-за моего плеча, и оба были готовы закричать «Стоп!», если бы касание показалось неминуемым. Просветы были узкими, и я работал очень аккуратно, с осторожностью солдата, прощупывающего грязь на предмет отсутствия мин-ловушек. Полезный груз, как и всякий спутник, представлял собой хрупкую конструкцию. Любая ошибка, повлекшая соударение спутника с «Атлантисом», могла повредить какой-нибудь важный компонент, превратить объект стоимостью в миллиард долларов в космический обломок и обеспечить мне командировку на неопределенный срок на авиабазу Туле́, в Гренландии[163], где я бы осваивал навыки мойщика унитазов. Кроме того, такой удар угрожал повредить створки грузового отсека или их замки – что могло убить нас всех. Нужно ли говорить, что остальные члены экипажа были столь же внимательны, как и я?

Все прошло хорошо. Сделанный канадцами манипулятор подчинялся моим командам, как по волшебству. В течение часа я поднял полезный груз из грузового отсека и перевел его в положение для отделения. «Мы на месте», – сказал я Хуту. Он расплылся в улыбке, и я знал, что у остальной части команды, работающей с нашим спутником и наблюдающей за ним с Земли, были такие же улыбки. Я сделал для них свою работу. Ни один квотербек, выигравший Суперкубок, не чувствовал себя более удовлетворенным.

Хут дважды убедился, что его ручки управления кораблем активны, и получил от ЦУП разрешение на отделение. По его сигналу я сжал рукоятку снятия захвата и отвел манипулятор от полезного груза. Теперь спутник летел свободно в одном строю с «Атлантисом» со скоростью 7650 метров в секунду. Хут быстро выполнил маневры расхождения с ним, и мы наблюдали, как спутник медленно отступает вдаль, пока он не превратился в самую яркую звезду за окном{74}. Я запарковал манипулятор на место, полагая, что больше в этом полете его использовать не придется. Но я ошибался.

Настало время праздновать. Наша миссия была во всех смыслах выполнена. Как любят говорить астронавты, «отсюда под горочку». Мы залезли в кладовую и, игнорируя обезвоженную брокколи, которую заложили диетологи NASA, достали драже M&M's и сдобное печенье. Вскоре на борту началась игра в бейсбол. Я подавал «эмэндэмку» Гаю, а тот отбивал ее через всю среднюю палубу битой из кухонного набора. Джерри и я затем «приземляли» ее себе в рот. (Астронавты никогда не играют в такие игры с едой, если кого-то из коллег тошнит.) Хут снимал наше веселье, которое NASA вряд ли одобрило бы. Головной офис агентства уже указывал Отделу астронавтов на растущее недовольство по поводу съемок экипажами игр в невесомости. Они считали, что пресса не заметит ничего, кроме этого, и тем самым опошлит нашу работу. Действительно, пресса проигнорировала снятое экипажем STS-26 видео отделения их четвертьмиллиардного телекоммуникационного спутника, но показала вместо этого, как астронавты кувыркаются в невесомости в гавайских рубашках.

После этого Хут достал футбольный мяч. В январе NASA предстояло чествование в перерыве Суперкубка, и головной офис хотел преподнести летавший на шаттле футбольный мяч председателю Национальной футбольной лиги Питу Розеллу. Мяч привезли сдутым, чтобы он занимал меньший объем, но Хут, используя шприц для подачи воды в пакеты с обезвоженной пищей, сумел вкачать в него достаточно воздуха, чтобы мяч приобрел приличную форму, и мы разделились на пары и устроили шикарную игру в невесомости. Как и в случае бейсбола, мы отсняли наш скромный суперкубок. Агентству придется дать нам послабление – ведь секретный характер полета не позволял показать публике что-либо из нашей реальной работы с полезным грузом. Все, что мы имели право показать, – это записи наших игр.

Остальную часть дня мы были поглощены экспериментом по наблюдению Земли из космоса, делая фотографии для геологов, метеорологов и океанографов. Для каждого из нас, однако, было на Земле что-то важное, что хотелось заснять, чего не было в списках ученых… наши родные места. Ни я, ни другие ветераны – Джерри Росс и Хут Гибсон – не имели прежде возможности увидеть из космоса дом, где прошло их детство. Орбиты наших предыдущих кораблей проходили слишком близко к экватору, а вот «Атлантис» пересекал всю Америку.