Веранда в лесу - [179]

М а р и я. Выходит, мы никогда…

М и с с  Т а й т. Все крайне сложно. Первые годы вас учат и наблюдают здесь. Потом отправляют на какие-то острова, там, кажется, можно жениться, но отправляют туда далеко не всех. Там их очень немного. Слушай, девочка: этого Джорджа нужно предупредить об осторожности. Мне вовсе не хочется терять тебя. Дай записку Диву, отнесет. Не бойся, в чувствах он не понимает, хотя чувства людей их весьма волнуют.

Внезапно появляются и чеканным шагом идут  А н т о н е л л и  и высокий человек в узком сюртуке и черных очках. Это  Б а л а я н. Мисс Тайт и Мария встают.

А н т о н е л л и. Мы к вам, мисс Тайт. Мария, ты свободна. Урок музыки окончен. Почему перестала выходить на утреннюю зарядку?

М а р и я. Я физкультурника ненавижу, сэр. При виде его во мне бешенство развивается.

А н т о н е л л и. Почему?

М а р и я. У него лицо квадратное. (Поворачивается, уходит.)

Антонелли, вопросительно смотрит на Балаяна.

Б а л а я н. Уберите физкультурника, сэр.

Оба поворачиваются к мисс Тайт.

А н т о н е л л и. На моем пульте, мисс Тайт, полчаса назад вспыхнул сигнал тревоги. Мы сразу прослушали пленку.

М и с с  Т а й т. О! Уже и в коридорах подслушивающие устройства! Идите к черту, Антонелли! Мне это противно.

А н т о н е л л и. Разговор, мисс Тайт, очень серьезный.

М и с с  Т а й т. Ясно. Уж коли пожаловал сам генеральный психолог, которого никто никогда не видит… Знаете что? Я готова уволиться.

Балаян снимает очки, на лице сдержанная улыбка.

А н т о н е л л и. Зачем занялись сводничеством, мисс Тайт?

М и с с  Т а й т. Я умолкаю. Мне не нравится это слово.

Балаян надевает очки, прохаживается невозмутимо.

А н т о н е л л и. Вы слышите, сэр? Она не желает говорить.

Б а л а я н. Мне тоже не нравится это слово. Мне также не нравятся микрофоны в коридорах. Такая излишняя старательность, Карло, безнравственна. Конечно, приходится учитывать каждое мгновение в развитии воспитанников, поэтому и разрешены микрофоны в классах. Но только в классах! Продолжайте, мисс Тайт. Не думайте, однако, что я целиком на вашей стороне. Я хочу понять вас. Слово «сводничество» вы должны простить нашему коллеге. Слово это, я думаю, можно считать лишь условным обозначением того, чем вы занялись на уроке музыки. Попробуйте объяснить, мисс Тайт.

М и с с  Т а й т. Попробую! Когда я встречаю такое сильное, такое чистое и светлое чувство, как в данном случае…

Б а л а я н. Одну минуту. По-вашему, это сильное чувство?

М и с с  Т а й т. Очень!

Б а л а я н. Скверно!

М и с с  Т а й т. Но почему? Я преклоняюсь перед вашим опытом, но вспомните молодость. Любовь — это такое волшебство. Я это знаю, сэр! И знаю это не отвлеченно.

А н т о н е л л и. Ваша биография, мисс Тайт, нам известна.

Отойдя, мисс Тайт закуривает папиросу.

И в двадцатом веке, и в двадцать первом, когда были обычные школы, без колпаков, там тоже не разрешали целоваться.

М и с с  Т а й т. И возникали трагедии.

А н т о н е л л и. Возникали, да, особенно после поцелуев.

Б а л а я н. Прекратите, коллеги, диалог звучит пошло. Вы опытный музыкальный наставник, мисс Тайт, об увольнении речи нет, однако необходимо взаимопонимание. Правительство доверило нам молодых людей с трудно управляемой психикой. Любовь — дивное, пленительное чувство, я о ней кое-что еще помню, но чувство это одинаково служит как добру, так и злу и, с точки зрения задач, поставленных перед нами, требует осмотрительности. Сожалею, но молодых людей придется разлучить.

М и с с  Т а й т. Сэр, умоляю. Вы убьете мне девочку. Лишившись любви, она перестанет сочинять музыку.

А н т о н е л л и. Не перестанет, не перестанет.

М и с с  Т а й т. Да, но что это за музыка, если она будет лишена оптимизма?

Б а л а я н. Она сочиняет музыку? (Смотрит на Антонелли.)

А н т о н е л л и. Пытается выразить свое настроение на примитивной дудке, в которой всего семь дырочек.

М и с с  Т а й т. А вы задумайтесь, как из семи дырочек извлечь такие богатые мелодии? Сколько чувства формы! Я надеялась дать ей вскоре поработать с оркестром.

В глубине — М а р и я. Играет на окарине.

Послушайте! Слышите? Это тоска. Призыв. Боль!

А н т о н е л л и. Ваши указания, мисс Тайт, кажется, сработали. Она послала записку и ждет поклонника, но он не придет!

М и с с  Т а й т. Ошибаетесь. Сейчас же явится!

А н т о н е л л и. Да уймитесь наконец! Он пластом лежит. Ни одного парня еще мы так долго искусственно не кормили.

Мисс Тайт удивлена. М а р и я  исчезла. Слышна окарина. Балаян и Антонелли советуются.

Б а л а я н. Вы давно не докладывали мне о нем.

А н т о н е л л и. Потому что нет изменений. Я смущен. Почти вошел в русло. Все было хорошо, и вдруг — голодовка!

Б а л а я н. Возникли какие-то причины?

А н т о н е л л и. Через месяц за новыми специалистами прилетят космические корабли, начнется ежегодная олимпиада. Для нас с вами привычное, не трогающее нас событие, но в жизни молодых — это дни трагического волнения. Начнется соревнование по профессиям, к августу тысячи и тысячи кораблей возьмут на борт миллионы мужчин и женщин и отправятся к другим мирам. Он ежедневно слушает радио. Надо полагать, думает, что в одном из улетающих кораблей мог быть и он. Словом, могло сказаться приближение олимпиады. Я говорил, сэр, радио нам ни к чему!