Веранда в лесу - [132]
С т а р о с е л ь с к и й. Нет, Игорь.
Г о р ч а к о в (медленно). Не хочешь все-таки ехать?
Г о р ч а к о в а (не оборачиваясь. Ясным, каким-то сухим голосом). Он хочет ехать.
И воцаряется тишина. Горчаков переводит взгляд с жены на Старосельского. Старосельский и Горчакова не смотрят друг на друга.
Г о р ч а к о в. Не понимаю, Лида… Если вы нашли какой-то выход… Что ж… Но лучше прямо сказать.
Г о р ч а к о в а (обернулась, спокойно). Уезжай, Сергей, думаю, ты не боишься ехать. Силы у тебя еще есть… (И, словно передохнув, спокойно так же, только чуть сдавленно.) Уезжай, Старосельский! Мы придем тебя проводить. (Находит в себе силы улыбнуться и как-то очень прямо и быстро уходит.)
После недолгой паузы Старосельский внезапно идет к столу и звонит. Входит С е к р е т а р ь.
С т а р о с е л ь с к и й (тоном повелительным). Чанышева!
С е к р е т а р ь исчезает тотчас.
Г о р ч а к о в. Если ты хотел предварительно обсудить…
С т а р о с е л ь с к и й (тихо). Помолчим, Игорь.
Ждут, молчат. Входят Ч а н ы ш е в и П л и н е р.
Борис Георгиевич, вы дали согласие заменить меня?
Ч а н ы ш е в. Да. Предварительное.
Г о р ч а к о в (с неприязнью вдруг, холодновато). То есть? Я считал, мы говорили основательно и серьезно.
Ч а н ы ш е в. Мы так и говорили, Игорь Павлович, но я вынужден поставить ряд условий.
С т а р о с е л ь с к и й. Какие же это условия?
Чанышев вынимает из кармана сложенный лист.
П л и н е р. Вы тоже, наверно, захотите уволить меня?
Ч а н ы ш е в. Это было бы слишком расточительно. Дал бы вам оклад старшего инженера и держал при себе. В деньгах вы, по-моему, не нуждаетесь.
П л и н е р. В деньгах нет. В деньгах — нет! (С улыбкой.) И куда же вы хотите употребить мою зарплату, Боря?
Ч а н ы ш е в. Нам нужен специалист по автоматизированным системам. Высокого класса.
П л и н е р. А знаешь, Сергей, очень неглупая мысль.
С т а р о с е л ь с к и й. Это что у вас, меморандум в руке?
Ч а н ы ш е в. Памятка. Я шел сюда, знал зачем.
С т а р о с е л ь с к и й. Вы огорчили меня, Борис. Вы должны были отказаться.
Ч а н ы ш е в (со сдержанной улыбкой). Я понимаю, но…
Г о р ч а к о в (Старосельскому). Я не понимаю.
С т а р о с е л ь с к и й. Ой, Борис! Вы вынуждаете меня задать этот вонючий вопрос. Какую машину вы купили? Вспомните, пожалуйста.
Ч а н ы ш е в. «Волгу»…
С т а р о с е л ь с к и й. Двадцать четвертую?
Ч а н ы ш е в. Двадцать четвертую. Черную. С радиооборудованием. Мы не раз говорили об этом. И даже в этом кабинете, Сергей Николаевич. Я думал, тема исчерпана.
С т а р о с е л ь с к и й. Да, Борис. Будь вы в том прежнем качестве, в каком пребывали до сих пор, я считал бы — да, прежних разговоров достаточно. (Горчакову.) Эта машина предназначалась нашей Южно-Сибирской конторе. Там работает около трехсот человек. Я не стану говорить, как Борису Георгиевичу удалось в Москве оформить наряд на себя. Это не уголовщина, это, пожалуй, даже не должностное преступление. Но это не чисто. В нашем деле, Игорь, нужны люди чистые.
Ч а н ы ш е в. Я убежден, Сергей Николаевич…
С т а р о с е л ь с к и й. В чем, Борис?
Ч а н ы ш е в. Везде нужны люди, п р е д а н н ы е делу.
С т а р о с е л ь с к и й (сдерживаясь). Не говорите здесь о преданности. Не употребляйте всуе этого слова. Говорите о порядочности. (Взмахом руки обводит присутствующих.) Все преданы! Но что такое преданность без порядочности? Мне пятьдесят, я знаю, что это… Вы молоды. Это очень страшно: преданность без порядочности. (Горчакову. Сухо, по-деловому.) Мы не выносили сор из избы… Беда в том, что люди наши знают об этом. Все начальники отделов, инспекторы, да, в общем, все! (С сожалением.) Они не уважают вас, Борис. Вы в глазах их умный деляга. Вы не имеете права руководить ими. Присядьте, пожалуйста.
Чанышев неподвижен. Горчаков идет к окну. Словно отрешившись, стоит там, спиной к остальным.
Я не хотел этого разговора… Но вы должны были отказаться. Человек не может руководить людьми, которые к нему брезгливо относятся. (Молчит.) Как вы будете требовать честности? (Резче.) Как вы будете требовать честности? В ответ увидите иронию в глазах. Тогда вы окружите себя другими людьми, но совсем не теми, которые нужны делу. Я просил вас сесть.
Ч а н ы ш е в (ровно). Зачем?
С т а р о с е л ь с к и й. Утром я сказал: вы летите в Москву.
Ч а н ы ш е в. Помню.
С т а р о с е л ь с к и й. Заявки готовы, берите и отправляйтесь. Пора нам думать о будущем навигации. Возьмите с собой Прокошина, Люсю Михайлову, Топоркова. Ваша задача — защитить потребность Комплекса сполна. В Москве внимательно слушайтесь Прокошина. И не давайте ему простыть, он боится сквозняков. (Помедлив миг.) Все Борис.
Ч а н ы ш е в ушел. Плинер, пройдясь, садится.
Я тебе говорил, Игорь. Я ничего не врал. Думаю, нам пора прощаться. Мы достаточно надоели друг другу… Но я хотел бы сказать еще несколько слов.
Горчаков поворачивается к нему.
Ты все понял. И все остальное сделаешь сам. Не сомневаюсь в этом ничуть, потому что абсолютно верю тебе. Кстати, запомни: Григорий Васильевич Жигалин довольно серьезно интересуется нашим делом.