Веранда в лесу - [116]
Б а б о я н (на один миг задумавшись). Вот видите, этот гражданин готов предположить в Чачхалии божественное начало… Чувство — одно, доказательства — иное!
Ф о м и н. Успокойтесь и не мешайте нам. (Торбееву.) Сегодняшнее решение вызовет споры. Спорьте, Георгий Николаевич! Вносите протест. Но вы начали с заявления, что судья Ковалева не владеет ремеслом. Оснований для такого заявления у вас нет.
Т о р б е е в. Я сказал вам об этом в частном порядке.
Ф о м и н. А я с испугом подумал: кому еще вы говорили или скажете то же самое в частном порядке? Предпочитаю скандалы. (Молчит, взволнованный.) Ненавижу тихие обвинения, когда ни друзья, ни единомышленники не могут встать на защиту, потому что все протекает так скрыто и незаметно, как ползучая пневмония. Болезнь вдруг обнаруживается перед смертью. В частном порядке говорят, когда нет прямых доказательств, когда властвуют смутные предположения, субъективные оценки, когда налицо стремление обойти нормы партийной этики и законность. Вы сами знаете, Георгий Николаевич, как тихо и безответственно, не выходя на трибуны, как очень тихо и беззастенчиво пользуются своим влиянием некоторые наши с вами товарищи! (Долго молчит и, совершенно успокоившись, сухо, тихо.) Берегите суд. Берегите его независимость. Защищайте всеми средствами прокурорского арсенала. (Садится и умолкает.)
М с т и с л а в И о в и ч (тихо). По-моему, сказано прекрасно.
Л ю с я. А по-моему, обыденно. Много раз слышала. Все зависит от человека. Как он себя ощущает. А права ему даны полные!
М с т и с л а в И о в и ч. Вы говорите о судье?
Л ю с я. Ну конечно, Мстислав Иович! Да если я судьей буду, да если на меня кто-то влиять станет, давить в смысле, да я его сразу же! (Показывает пальцами решетку.)
М с т и с л а в И о в и ч (недоверчиво). Это возможно?
Л ю с я (весело смеется над ним). Нелегко.
М с т и с л а в И о в и ч. Значит, нелегко все же?
Л ю с я (пожав плечами). Ясное дело. Люди, приспосабливающие закон к своим своекорыстным или местническим интересам, — это бандиты очень высокой квалификации. (Улыбается.) За руку поймать трудно. (Строго.) О! Зачитала бы некоторые решения, законы, постановления — и быстро бы по рукам дала! А иначе, ну, подумайте сами, какой же смысл работать судьей? Зачем? Если нет в тебе мужества, стойкости — иди в юрисконсульты, неплохая специальность… (Смеется. Вдруг смотрит на Ковалеву.)
К о в а л е в а (подойдя). Разрешите уехать, Анатолий Иванович?
Фомин, покосившись на Торбеева, не отвечает.
Т о р б е е в. У меня осталось два-три вопроса.
К о в а л е в а (просто). Я очень устала.
Т о р б е е в (сухо). Как ни устали, вы были достаточно словоохотливы, говоря о хирурге Мещерякове.
К о в а л е в а. Из осторожности.
Торбеев недоверчиво смотрит на нее.
Мне нельзя врать, Георгий Николаевич. И не в том дело, что люди скажут, а в том, что сама о себе подумаю. Кончится бабонька, если кончится в ней уверенность.
Т о р б е е в (вдруг с жгучим интересом). Одна едете?
К о в а л е в а. Имею я право на личную жизнь?
Т о р б е е в. Безусловно — да!
К о в а л е в а. Значит, вопрос исчерпан.
Фомин и Торбеев отступают в глубину.
(Делая шаг в сторону. Застенчиво Мещерякову.) Дай пиджак, пожалуйста.
Мещеряков, глядя на нее, снимает пиджак.
(Тихо.) Я не замерзла. А знобит. Как на пароходе. Помнишь? (Не давая ему накинуть пиджак. Слегка отстраняя его.) Сама.
М е щ е р я к о в. Что-то изменилось?
К о в а л е в а. Все сама люблю… (Кутаясь в пиджак.) Сядем тут, на ступеньку? Только тихо, ладно? У старика плохой сон. У тебя с билетом в порядке?
Мещеряков кивнул, взял ее руку, она отняла.
Наш пароход был замечательный. (Положив голову на колени, тихо смеется.) Мы так и не познакомились ни с кем в том рейсе…
М е щ е р я к о в. А нам никто не был нужен… Ну, дай руку!
К о в а л е в а. Не дам. Не надо. Все было, как я задумала, а сейчас все другое. Все-таки ты молодец, что прилетел. И молодец, что не потерялся сегодня… Понравился тебе наш лес?
М е щ е р я к о в (кивнул). Пойдем назад?
К о в а л е в а. Не пойдем… Не будем мы, как дураки, нежничать, мы строго-строго попрощаемся, я все запомню. (Плачет, улыбается.) Ты знаешь почему молодец? Не обещал ничего. Ты и раньше не врал, но раньше тебе казалось все проще…
М е щ е р я к о в. Ты думаешь, я очень слабый?
К о в а л е в а. Я бы так никогда не сказала. Не хватало еще, чтобы ты доказывать начал. Я тебе просто спасибо готова сказать, что всю ночь молчишь про это. Мне так и хотелось! Мне еще хотелось, чтобы ты мне рассказал про твоих детей, но не рассказывай. (Молчит.) Ты мне говорил по утрам: здравствуйте, товарищ исполкомовский работник.
М е щ е р я к о в. Я поверил тебе.
К о в а л е в а. А если бы знал, кто я, подошел бы?
М е щ е р я к о в. Наверно, нет.
К о в а л е в а. Ну вот! Скажу где-нибудь в гостях или в поезде, кто такая, и по-другому относятся. Неплохо вроде, но сдержанней. (Взглянув на часы.) Через полтора часа поедем! (Молчит.) Вот слушай историю, которой я горжусь немного и даже несколько дней была счастлива… Я всегда счастлива, когда у меня что-нибудь получается. Только не хватай ты мою руку! Я т а к хочу, на расстоянии. Мне так тебя виднее. И себя.