Веранда в лесу - [10]

Ч е п р а к о в. Думал, оставлю там партбилет.

П а т л а й. Ты что говоришь!

Ч е п р а к о в. Люди плохо живут.

П а т л а й. Подбираются под тебя… Прогонят, куда пойдешь?

Ч е п р а к о в. Трудно мне в строительстве, Максим. Вернулся в родные края, член партии… Надо было приспособить как-то… Сунули на Каму. А я тогда не знал, что такое ватерпас. Когда на совещаниях выступал, гидростроители отворачивались да хихикали. (Без зла, скорее снисходительно-удивленно.) Высокомерные люди, кастовые… Учился, Максим, никто не знает, как учился! С таких элементарных вещей начинал… Стыдно вспомнить! (Молчит.) И все-таки счастливый я. Многие после воины себя не нашли. Слишком много они там оставили…

П а т л а й. Где ты взял вертолет? Куда рвешься?

Ч е п р а к о в. В крайкоме выпросил. Полечу за Бабановку. Облетаю, обойду ее своими ногами. Не могу, Максим, помириться, чтобы вести трассу куда-то в обход!

Где-то на площадке вдруг появилась  Л е н а.

Л е н а. Что вы орете, Чепраков? Что вы орете?!

Ч е п р а к о в. То есть как ору?

Л е н а. Напрасно на всю трассу кричите о своем выговоре. Слышите? Это далеко не умно и совсем не полезно!

Ч е п р а к о в. Жалеете?

Л е н а. Думаю, чем это может кончиться. Сроки не выдерживаются. Люди работают ломиками, и все держится пока на вашей фанатической вере… Так пусть хоть верят пока!

Ч е п р а к о в. Ей-богу, дельный совет.

Л е н а. Советы вам не нужны. Не притворяйтесь ягненком.

Ч е п р а к о в. Волк?

Л е н а. Скрытный, властолюбивый человек. Вам все хочется захватить в свои руки. Такие люди нужны… как пробивной кулак. Вам никогда не понять, что такое культура отношений…

П а т л а й. Слушайте, барышня…

Ч е п р а к о в. Стой, стой! Она с добром пришла.

Л е н а. И не думайте, что я так из-за отца говорю.

Ч е п р а к о в. Знаю, свой ум у вас, папа не указ вам. Но чем же, однако, не угодил я в смысле этой самой культуры?

Л е н а. Всего несколько дней вы были у нас… Говорили… А вчера, даже не заехав в управление…

Ч е п р а к о в. Заезжал на час.

Л е н а. Вчера вы появились на трассе и остановили работы на Бабановке. Никто ничего не может понять! Главный инженер, по-видимому, ничего не знает. Да какое мне, в конце концов, до всего дело! Но разве вы не могли посоветоваться?

Ч е п р а к о в. Был я у вас, верно… Только вы все звери похлестче меня. Как же мне с вами советоваться?

Л е н а. Что вы говорите?!

Ч е п р а к о в. Похлестче, говорю. Враги вы мне. Слово мое в штыки встречаете. Принудительным ассортиментом прозвали, а я вам не ассортимент, нет. На этом кончим разговор о культуре. Дружбы нет, а служить будем. Стойте! Слушайте! Я работы остановил по причине важной и обдуманной. Да, выступил в роли пробивного кулака. Но тут, однако, у меня свой расчет есть, своя тактика. Дело сделано, а теперь станем крутиться и дискутировать. И быстренько. Работы стоят. Будем просить Николая Николаевича раскинуть мозгами.

Л е н а. И вы еще надеетесь на него?

Ч е п р а к о в. А как же! Немолодой человек, уважаю его знания. Только не надо, Елена Николаевна, разводить колдовство вокруг ясных вещей. У нас не атомная лаборатория — черная, простая работа: просека, мачты, котлованы, бетон…

Входит  М а м е д.

Полетите со мной, Измаилов. Возможно, придется сделать кое-какие расчеты. Хватит вам четверть часа?

М а м е д. Полторы минуты мне хватит! Я думал, здесь забыли, что я в институте учился… Удивляюсь…

Ч е п р а к о в. Не удивляйтесь, давно к вам присматриваюсь. Сегодня освобожден прораб Целовкин. Предлагаю принять прорабство вам. Обдумайте. А пока собирайтесь, одевайтесь теплей — и к вертолету. В дороге поговорим.

М а м е д, возбужденный, счастливый, ушел.

Елена Николаевна, хорошо, если б и вы полетели с нами.

Л е н а. Спасибо. Отец мне велел вернуться сегодня. Я работаю у него. (Уходит.)

П а т л а й. Почему ты Абросимовой так много прощаешь?

Ч е п р а к о в. Посидим, Максим. (Смотрит на часы.) Помолчим перед дорогой. (Молчит.) Я когда-то тяжелоатлетом был, когда рабфак кончал… (Усмехнулся.) Может, в этом мое призвание…

П а т л а й. Не знал.

Ч е п р а к о в. Поехал в Москву соревноваться. Шесть побед у меня было. Седьмая встреча — с чемпионом Союза Коротковым. Положил бы я его, точно говорю. А накануне познакомился с девушкой. Я вот тебе ее опишу. Студентка, во-первых, серые глаза. Нежная, рослая, спокойная… Понял какая?

П а т л а й. Совершенно не понял.

Ч е п р а к о в. Трудно описать! Всю ночь по Москве с ней ходили. Она меня отдыхать отправляла, я понравиться хотел, не ушел… Бахвалился. Спал в ту ночь час-полтора. И положил меня Коротков за три минуты и семь секунд. Она это видела. Я больше с ней не встретился. А помнил ее… Даже в войну! В каждой она мне мерещилась. Любил. А потом уж не страдал. Никогда. Жалеть — жалел, а не страдал.

П а т л а й. Не надо их жалеть, Сашка, никогда не жалей.

Ч е п р а к о в. Кто их знает! Никогда бабы мне не указывали, я им нужен был. А вот этой, о которой справляешься, я не нужен. Совсем не нужен! А дело мое ее интересует.

П а т л а й. Туманно. Ну, будь! Надо в ларек — еды взять.

Ч е п р а к о в. Иди, Максим. Мне пора лететь.