Вера - [26]

– Как же они стараются нас разлучить, – сказала она однажды, сидя, как всегда, в надежном кольце его рук и положив голову ему на грудь.

– То, что едино, разделить нельзя, – заметил, успокаивая ее, Уимисс.

Она захотела повторить им эту фразу в следующий раз, когда они, по новому обыкновению, явились после завтрака, чтобы доказать, насколько тщетны их попытки, но лишь узнала, что они каким-то образом вычисляли, что из сказанного ею принадлежало Эверарду, а что – ей самой, и, полные предубеждений, отказывались слушать и слышать.

– Ах, Люси, ну что ты говоришь! Чистейшей воды Уимисс! – твердили они. – Ради бога, скажи что-нибудь от себя!

На Рождество у Уимисса произошла стычка с мисс Энтуисл, которая, с тех пор как ей сообщили о помолвке, вела себя тише воды, ниже травы, и потому стала ему даже нравиться. Похоже, она признала свою роль – роль необязательного вставного номера в шоу, и приняла ее без возражений. Больше никаких вопросов и сложностей. Оставляла их с Люси наедине на Итон-террас, и хотя вынуждена была сопровождать их на прогулках и выездах, держалась так незаметно, что он даже забывал о ее присутствии. Но когда он в середине декабря сообщил, что всегда проводит Рождество в «Ивах», и осведомился, в какой день они с Люси предпочитают к нему приехать – в Сочельник или днем раньше, она вдруг, к большому его изумлению, уперлась и заявила, что это очень мило – пригласить их, но они намеревались провести Рождество здесь.

– Я надеялась, что вы к нам присоединитесь, – сказала она. – Вам обязательно туда ехать?

– Но… – начал не поверивший своим ушам Уимисс.

Однако было совершенно ясно, что в «Ивы» мисс Энтуисл не поедет, а значит, не поедет и Люси. Ничто не могло поколебать решимость тетушки. На нее снова – и на этот раз в худшем варианте, поскольку она испортила ему Рождество, – снизошло упрямство, вроде того, из-за которого она выдернула Люси из маленького уютного домика в Корнуолле, где они так хорошо устроились, и перевезла ее в Лондон. Она так неприметно вела себя в последнее время, что он уже и позабыл, что под этой тихой внешностью скрывается стальное упрямство. Он был шокирован, когда это упрямейшее из упрямых существ посмело нарушить его планы. Просто поверить в это не мог. Поверить не мог, что его желание не может быть осуществлено только потому, что какая-то старая дева сказала «нет». Это что же получается: притча о валаамовой ослице, только наоборот? Ангелу приходится подчиниться ослице? Он положительно отказывался в это поверить.

Уимисс, который обычно сначала принимал решения, а потом о них объявлял, не говорил о своих планах на Рождество даже Люси. Он привык первым делом формулировать свои желания для себя, затем все организовывать, и только потом, когда все уже было готово, информировать тех, кто должен был принимать участие в осуществлении желаний. Ему и в голову прийти не могло, что к тому, как он решил провести Рождество, могут возникнуть вопросы. Он совершенно естественно и как должное считал, что проведет Рождество со своей крошкой, а поскольку на Рождество всегда отправлялся в «Ивы», то и крошка отправится с ним. Все приготовления сделаны, слугам, к их удивлению, передано распоряжение подготовить спальни для двух дам. Он приступил к подготовке в самом начале декабря, заказал две большие индейки, а не одну, потому как это было его первое настоящее Рождество в «Ивах» – Вера была лишена духа Рождества, – и он считал, что отпраздновать надо с размахом. То, чего в прежние годы было по одному – имеются в виду индейки, – удвоилось, того, что в прежние годы было два – имеется в виду пудинг, – стало четыре. То есть все в двойном количестве. Удвоение представлялось ему верным и даже символичным выражением его чувств, потому как разве он вскоре не намерен удвоиться и сам? Что ни говорите, а это очень даже мило…

И вдруг, когда уже все приготовления сделаны и распоряжения отданы, когда праздник уже на носу и осталось только обсудить день, когда они должны приехать, он вдруг встречает сопротивление! Мисс Энтуисл, видите ли, не поедет в «Ивы» – невероятно, невозможно, дичь какая-то! А Люси, вместо того, чтобы присоединиться к нему и тем самым составить убедительное большинство, сидит тихо, как мышка.

– Но Люси… – слова тетушки он оставил без ответа и теперь обратился к Люси. – Мы, конечно же, должны провести Рождество вместе!

– О да! – ответила, подавшись вперед, Люси. – Конечно…

– Естественно, ты должна поехать. Иначе и представить себе невозможно! Дом у меня в сельской местности, а это идеальное место для Рождества, это же дом твоего Эверарда, ты его пока еще не видела – да, я мог бы пригласить тебя и раньше, но специально поджидал именно этого случая!

– Мы надеялись, – сказала мисс Энтуисл, – что вы присоединитесь к нам здесь.

– Здесь! Да здесь даже нет места для индейки! Я заказал две, они такие большие, что в двери у вас не пройдут!

– О, Эверард, неужели ты действительно заказал индеек? – спросила Люси.

Ей хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Его незатейливость была просто восхитительна. В ее представлении она поднимала его над всякой критикой, и сама парила над ним, как нимб над головой святого.