Венское Рождество, или сплетение судеб - [11]

Те представляли собой каменный монолит, испещрённый рунами, пронизанный магией, ограждавшей замок наверху от любых происшествий внутри лаборатории. Подступив вплотную, Макс приложил ладонь к центру двери. В вязком воздухе подземелья повеяло холодом, и проступил морозный узор, расходясь от пальцев Макса. Руны отозвались серебристым светом и гулом — древний механизм пришёл в движение, и в камне образовалась полупрозрачная арка. Макс шагнул через неё, и магия вновь сомкнула камень за его спиной.

Щелчком пальцев Макс зажёг полу-оплывшие свечи, оставшиеся с его прошлых часов, проведённых в этом просторном зале. Стопки книг на столах, инструменты, детали, даже чашка из-под кофе — всё оставалось ровно на тех местах, где Макс и оставил. Домовикам путь в это подземелье был заказан, а никто из семьи не спускался в него многие годы. В последний раз это был дед, и показавший десятилетнему Максу лабораторию.

«Твой отец был талантливым артефактором, — сказал тогда барон, пока Макс с восторгом оглядывал зал. — Возможно, у тебя также есть предрасположенность».

Дед не врал и не ошибался. Талант Макса к артефакторике проявился вскоре, что удовлетворило деда и вызвало гордость у матери. Что же касается отца… Макс понимал, что до его уровня ему пока далеко.

На застеклённых полках вдоль стен покоились артефакты. Здесь не было подписей — лишь номера, имена Винтерхальтеров, создавших или добавивших в коллекцию ту или иную вещь, а также год добавления, чтобы предмет можно было найти в экспериментальных журналах, занимавших отдельный стеллаж. Первый из них датировался второй половиной двенадцатого века (как и сам родовой замок) и сохранился в хорошем состоянии лишь благодаря чарам Презервации, обновлять которые становилось обязанностью каждого нового поколения Винтерхальтеров. Теперь это была обязанность Макса.

Пройдя мимо полок предков, Макс наконец добрался до секции, заполненной его отцом. Здесь артефакты были по большей части небольшие, организованные в серии, означавшие долгие опыты по улучшению свойств. Не вспомнив с ходу, какой именно ему нужен, Макс скупым жестом, не отрываясь от рассматривания предметов на полке, приманил перчатки из драконьей кожи и дневник отца. Заставив книжицу зависнуть в воздухе перед собой, Макс стал перелистывать страницы, попутно натягивая перчатки.

Взгляд скользил по строчкам, цепляясь за названия артефактов и номера, но в начале дневника всё было не то. Где-то на середине, между листами с описанием старой серьги с хризолитом, являвшейся сосудом для мощного проклятия помутнения рассудка, и последующих опытов с переносом его свойств на новый предмет Макс обнаружил прикреплённую чарами записку, написанную почерком, отличавшимся от твёрдого, со слишком крупными заглавными буквами почерка отца:

Макс, мне не хватает просто рецепта, чтобы приготовить зелье, которое тебе нужно. Даже исходя из твоей записки, оно сложно и потребует времени. Да, я могу его сделать. Но мне нужен первоисточник и, желательно, понимание, для чего оно послужит.

Влад.

Тем же убористым почерком оказались исписаны следующие вкладыши: со списком ингредиентов, а затем и полным рецептом зелья. К последнему прилагалась стандартная характеристика снадобья, какие использовались, Макс знал с курса зельеварения, для патентов. Впрочем, он имел все основания полагать, что «Зелье переноса свойств» так и не вышло за пределы лабораторий отца и его знакомого зельевара.

Ещё через несколько страниц Макс, наконец, нашёл то, что искал — описание последних модификаций амулета сокрытия, сделанных отцом. Сверившись с номером — «№56d, 1996» — Макс открыл защищённую противоударными чарами дверцу стеллажа и аккуратно взял с бархатной подушки последнюю в серии подвеску. Призвав ближе свечи, Макс рассмотрел серебряный кулон с гематитом, то и дело сверяясь с записями отца. Если верить им, когда амулет активирован, носящий его становится абсолютно невидим для поисковых заклятий и ритуалов, даже домовых эльфов.

«То, что надо», — удовлетворённо заключил Макс и положил амулет в карман.

Теперь осталось не упустить свой шанс.

* * *

Дни шли как в тумане. В это время серой печали и слёз Саша почти не покидала свою комнату, ела то, что приносили домовики, и много читала.

У них с прадедушкой с самого детства существовала шутливая договорённость обмениваться всеми книгами, которые они прочли. Лёжа в кровати, Саша с улыбкой вспоминала, как с гордостью отправляла прадеду — ей было лет семь тогда, и она только закончила первый класс Колдовстворца — энциклопедии о географии и космосе, большие яркие книги с неживыми картинками, которыми с Сашей охотно делились маглорождённые одноклассницы. Прадед всегда благодарил её, листал книги с большим интересом, а после обсуждал с Сашей прочитанное. Сам он в ответ передавал девочке трактаты по истории магии, приключенческие романы, когда Саше подросла — всё более сложную литературу из самых разных сфер. Теперь-то Саша понимала, что прадед прощупывал её интересы и склонности, а тогда взахлёб читала всё полученное, не думая о подоплёке появления на её столе тех или иных томов. Они ведь от прадеда, а такой мудрый человек, как Константин Аркадьевич Мелехов, плохого не посоветует!