Венские сказки - [13]

И принцесса рассказала жабам все, что с нею приключилось и что она все еще невинна из-за той самой ветки, что ей в дырочку вставил принц, когда заблудилась она в лесу. Сначала жабы ей не поверили, но принцесса показала им свои красивые маленькие ножны с сомкнутыми губками. А когда она раздвинула их, стала видна тоненькая кожица, нигде не надорванная. Тогда жабы ей поверили, накормили и напоили, привели принцессу к красиво убранной постели, а была та постель словно из шелка и бархата. Принцесса легла на нее, немного поигралась сама с собой и уснула, помолившись богу.

Утром, когда она поднялась со своей теплой постельки, старая жаба показала ей дорогу, взяв с нее обещание, что она прибережет свою невинность до возвращения.

И отправилась девушка в путь-дорогу. Целый год странствовала принцесса с разными приключениями, пока наконец не оказалась перед большим красивым замком, где жил тот самый принц, которому она освободила член от железных ножен. Войдя в замок, она попросила дать ей какую-нибудь работу, словно была бедной девушкой, которая хочет наняться в услужение. И ее взяли за самую ничтожную плату в судомойки.

А тем временем принц уже обзавелся другой девушкой, на которой он собирался вскорости жениться. Он-то думал, что его освободительница уже давным-давно умерла.

У принцессы было три платья, которые она взяла с собой из дома, и однажды вечером она надела одно из них — то, что отливало серебром. Увидала его невеста принца и восхитилась: «Такое платье не для служанки!» И явилась просить, чтоб судомойка его продала. А та отвечает, что продать она его не продаст, но если ей позволят проспать одну ночь в комнате жениха, то она уступит платье. Невеста ей это позволила, ведь платье было столь прекрасным, что ничего другого она надевать не хотела.

Вечером невеста пришла в комнату к принцу и начала играть с его инструментом, потом вставила его в себя и давай извиваться на нем, метаться из стороны в сторону, да так рьяно, что принц кончил сразу, не успев и начать толком. Однако невеста не дала ему прийти в себя, а взяла его выдоенный хуек в рот и там обхаживала его языком до тех пор, пока он снова не превратился в громадину, перестав вмещаться у нее во рту. Тогда перевернулась невеста на спину и повторила эту игру три или пять раз. С принца катил пот градом, а все тело было охвачено сладкой судорогой, ведь именно такая игра была самым великим желанием принца, но до сей поры его невеста никогда не хотела этого делать. А вот теперь делала, и инструмент принца поднялся в шестой раз. Схватила его невеста и доила до тех пор, пока не вытекла последняя капля. После этого инструмент упал, не в силах более подняться. Когда невеста покончила с делом, была уже глубокая ночь, она обняла своего жениха и сказала ему:

— Глупой служанке захотелось поспать в твоей комнате.

— Если ты это разрешишь, то и я согласен. — И, сказав это, принц перевернулся на бок и уснул.

Вошла принцесса и легла рядом с ним. Но принц спал так крепко, что никто не смог бы его разбудить. Девушка проплакала всю ночь, держа в руке его член и пытаясь пробудить его к жизни. Но тот был совсем маленьким и не двигался, хотя она и ласкала его очень долго, и все не могла смириться.

— Я же вызволила тебя из железных ножен в дремучем лесу, — рыдала принцесса, — я искала тебя целый год, нашла, а ты и знать меня не хочешь.

Слуги, что сидели всю ночь за дверью, слышали, как девушка плакала всю ночь, и утром пересказали все своему господину.

На другой день принцесса надела свое второе платье — золотое — и было оно еще красивее прежнего. Как увидела его невеста, тут же загорелась купить и его тоже. Но служанка снова не захотела продать платье, а выпросила позволенья поспать у жениха в комнате еще одну ночь.

Невеста легко согласилась на это и вечером снова выдоила принца, как и в первый раз, чтобы тот снова уснул так крепко, что услышать ничего не мог. И вот судомойка проплакала вторую ночь над обмякшим инструментом. А слуги сидели за дверью и слышали ее рыдания, а на утро рассказали все своему господину.

И когда на третий день надела принцесса свое третье платье, все в драгоценных каменьях, невеста только ахнула от восторга и вытребовала себе и его тоже. В последний раз попросила принцесса, чтобы ей позволили провести ночь в комнате жениха. Но теперь принц был осторожней и не позволил невесте выдоить своего прекрасного маленького дружка и высосать из него всю силу. Он сказал ей, что ему нездоровится и что хочет сразу же лечь спать. Невеста поверила и с легким сердцем отправилась к себе в комнату.

А принцесса пришла к принцу и едва она дотронулась своими нежными пальчиками до прекрасного инструмента принца, как тот встал, словно гренадер, прямой, будто свечка. И принцесса сразу же узнала его.

— О, мой любимый! — вскрикнула она и стала покрывать его поцелуями сверху вниз, от головки до яиц. А принц, который только притворялся спящим, тут же вскочил.

— Ты моя настоящая невеста! — сказал он. — Ты моя, а я твой!

Он повалил ее навзничь и, не дав ей опомниться, одним махом лишил невинности. Принцесса даже не успела рта раскрыть, чтобы поведать обещание, данное жабам. Когда же сквозь смех и слезы призналась она ему, было уже поздно. Но королевич быстро осушил ее слезы поцелуями.