Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы) - [149]

Тени тут же устремились к огню и весело заплясали вокруг костров, перебегая от одного к другому, словно играли в пятнашки.

Хаббард всхлипнул.

Из леса выползал туман. Маленькая красная луна растворилась в нем бесследно, а большая подсветила его призрачнозеленым светом. Костры начали прогорать, и тени закружились еще быстрее.

— Они резвятся, как щенята, — злобно фыркнул Барриер. — Им-то весело.

Костры догорали и вскоре превратились в россыпи тлеющих углей. Тени оставили их и вновь запрыгали вокруг Бар-риера и остальных пятерых членов его группы, оставшихся в живых.

— Они пришли за нами, — прошептал Кэффри, в петлице которого каким-то чудом до сих пор сохранился сорванный утром цветок.

Тени тем временем, словно не зная, что выбрать, метались между людьми и тлеющими кострами. А в руины медленно заползал туман. Он становился все гуще и гуще, и, когда наконец полностью поглотил свет второй луны, тени словно пришли в возбуждение — так быстро они забегали.

Айкен, все еще продолжавший обдирать со скалы, перекрывавшей им отход, ползучие растения, вдруг воскликнул:

— Здесь есть проход! Какая-то дверь! Может, нам удастся войти внутрь, и там мы сможем забаррикадироваться!

— От теней-то? — глухо рассмеялся Барриер.

— Все же это лучше, чем ничего, — решительно сказал Хаббард. — Да все что угодно лучше, чем сидеть здесь и ждать неизвестно чего.

Он полез вслед за Айкеном, уже исчезнувшим в темном проеме. За ним последовали было все остальные. И вдруг на Барриера напал приступ хохота. Мальчишки столпились вокруг него с недоуменно вытянутыми лицами, а он, давясь от смеха, заявил им:

— Вы что, до сих пор не сообразили? Вы думаете, что сможете убежать, спрятаться, придумать какую-то защиту? И все только потому, что вы — люди, а люди, по-вашему, всегда побеждают? Вы что, до сих пор ничему не научились?

— Чему не научились? — дрожащим шепотом спросил Хаббард.

Барриер оглянулся на тени.

— Да как же я в пять минут вам расскажу то, на понимание чего у меня ушла половина жизни шатания по различным мирам? А может, мне лучше вообще ничего не говорить и дать вам умереть счастливыми.

И тут Хаббард кинулся на него с кулаками. Сейчас он был похож на разъяренного ребенка, ошалевшего от страха. Страха смерти. Барриер поймал его за запястья.

— Вы жалкий трус! — зашипел парень, вырываясь. — Вы же наш командир, вы обязаны вытащить нас из этого, а вы что делаете? Лапки свесили? Тоже мне, великий исследователь, бравый командиришка, черт бы вас побрал! Вы всего-навсего старикашка, в котором не осталось ни на грамм мужества! Вам давно пора было вернуться на Землю и освободить место для тех, кто способен бороться.

Барриер оттолкнул его — достаточно сильно, но без малейшей злобы и спокойно сказал:

— Ладно, я открою вам тайну. Старушка Земля слишком мягкосердечна. Да, она пытается время от времени вернуть утраченные позиции, насылая на нас то ледниковые периоды, то извержения вулканов, то эпидемии чумы, то голод, то великие потопы, то великие засухи. Но она слишком поздно за это принялась и не проявляет особого старания. Потому-то мы и одержали над ней верх. Но у других миров характер покруче. Рано или поздно, но они находят свой способ...

Вселенная не желает встречать нас с распростертыми объятиями. Уж не знаю почему. Может, потому, что нас не удовлетворяет роль животных, которыми мы в сущности являемся, и мы вечно пыжимся, пытаясь представить себя кем-то более значительным, суем нос куда ни попадя, разрушаем, что под руку попадется, лезем к звездам и заставляем мир корчиться от боли. Не знаю. Знаю лишь то, что нас везде ненавидят. Во всех мирах, где я бывал, если там и были когда-то люди, то от них нашли способ избавиться.

Он поднял голову и посмотрел на чужие далекие звезды, проглядывающие в прорехи заволокшего небо тумана.

— Они ненавидят нас, — тихо, словно говоря с самим собой, продолжал он. — И дети их ненавидят нас. Везде и всюду у нас одни враги. И ни одного друга.

Ты прав, Хаббард, — признался он с горьким вздохом, — я действительно всего лишь старикашка, в котором не осталось мужества ни на грамм. Можете бежать, можете прятаться — желаю вам удачи. Что же до меня, то я не люблю забиваться в щель.

Тени метались уже у самых его ног. Одна скользнула к нему, и прикосновение ее было холодным, таким холодным, как кость, парящая в межзвездном пространстве. Быстро, слишком быстро, чтобы кто-то догадался его остановить, Барриер развернулся, сделал огромный скачок и помчался прочь, словно олень, убегающий от стаи волков.

Тени, сгрудившиеся вокруг него, тоже растерялись. Теперь он оказался у них в тылу. Но уже через мгновение они ринулись вслед за ним, рассыпавшись полукольцом, а три или четыре бросились вперед наперехват.

Теперь у него была фора — он ненамного, но оторвался от них. Хаббард что-то кричал ему вслед, но Барриер не разобрал ни слова. Все свои силы, всю свою волю он вкладывал в то, чтобы пересечь полосу препятствий из каменных глыб и достичь стены лесного тумана.

Тени нагоняли. Но прыгнули не они, а клубящаяся зеленоватая дымка.

И когда сырая мгла окутала его и коснулась кожи, он вдруг понял, что сверкающие крохотные капельки вовсе не были частицами тумана, каждая из них была разумным, совершенно индивидуальным существом, которые собирались в колонии, похожие на облака. И в ту же секунду Барриер осознал еще две вещи (хотя, пожалуй, это знание пришло слишком поздно): что в лесу туман так и не прикоснулся ни к одному из людей и что сюда, в развалины города, он приполз за ними. И против ветра.