Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы) - [143]

— Но ведь ты был вынужден сделать это, Фэнн!

Он знал, что Арика права. Людям придется воевать с нуми, и знания Цитадели помогут им освободиться от ярма пришельцев. Но потом...

Он снова заговорил, и шепот его был обращен не к стоящим рядом, но к людям, которые умерли двенадцать веков назад, к людям, которые завещали им наследие веков.

— Потом, — прошептал он, — мы научимся строить, а не разрушать. И я искуплю свою вину. Обещаю вам, люди из прошлого...

И он будет не один. С ним Арика — и Ланнар, такой же человек пустыни, как он сам.

Его собственные воспоминания, его жизнь до Рам-Сина, наверное, никогда не вернутся. Но теперь это уже неважно. Он может начать новую жизнь. Ведь перед ним лежал целый новый мир!

ТЕНИ

Бессчетное количество веков ни голос, ни запах человека не тревожили планеты, вращавшейся вокруг голубого карлика. И вдруг воздух затрепетал от такого знакомого, от такого понятного, от удивительного, пронизывающего весь мир присутствия одного-единственного вида жизни. И тени, ожидавшие этого часа столь терпеливо (и столь бесконечно долго/), ощутили его всем своим существом. Они затрепетали, возрастая над руинами, изголодавшиеся, истомившиеся, дикие в своей страсти, тормоша и подбадривая друг друга беззвучным ропотом: «Человек! Человек! Человек вновь идет к нам!»

Корабль-разведчик приземлился посреди широкой равнины, с одной стороны обрамленной высокими горами, а с другой — непроходимыми джунглями. Невдалеке текла полноводная река, и вся равнина была одним большим лугом, заросшим сочной травой. Но никто не ел и не косил этой травы, а на болотистых берегах реки не было ни тропинок, ни вообще следов никаких живых существ.

Хаббард глубоко вдохнул теплый воздух, копнул носком сапога черную, жирную грязь и расплылся в улыбке.

— Это то, что надо! — блаженно промурлыкал он. — Чудо что за мир! Просто чудо!

Он был еще очень молод. Новичок антрополог на первом профессиональном задании. И звезды пока еще очаровывали его своим дивным блеском. Барриер посмотрел на него с легкой завистью, смешанной с печалью, но ничего не сказал. А затем быстро оглядел равнину и джунгли — придирчиво и мрачно. Он годился Хаббарду в отцы, и каждый год разницы давил ему на плечи и напоминал о безвозвратно ушедшем.

— Цвета, конечно, совершенно не такие, как у нас, — продолжал Хаббард, — но разве это важно? Когда люди заживут под голубым солнцем, кто тогда вообще будет задумываться, что может быть иначе?

— Какие еще люди? — проворчал Барриер.

— Колонисты, кто ж еще! Однажды они придут и сюда! — рассмеялся Хаббард. — Да что с вами? В кои-то веки мы отыскали по-настоящему чудесную планету, а вы кривитесь, точно это бесплодный огрызок вулкана!

— Я видел уже так много бесплодных миров и так много чудесных, что...

Он оборвал себя. Не время сейчас вести беседы. И, говоря по правде, о чем вообще говорить? Если ему перестало нравиться то, чем он занимается, пора, пожалуй, возвращаться на Землю, осесть там спокойно и оставить звезды юнцам, верящим невесть во что.

Ни в горах, ни на равнине, ни в джунглях, освещенных голубым рассветным солнцем, не было заметно ни малейшего признака жизни. Кругом царил такой первозданный покой, что Барриер почти физически ощущал его. Ни крыла, разрезавшего воздух, ни лапы, смявшей густую траву, ни птичьего голоса, ни звериного крика, всколыхнувших листву непривычных деревьев. Он топтался на месте, словно старая гончая, пытаясь поймать малейший запах, малейший тревожный шорох. Это было его работой. С самых древних времен человечество оттачивало свое чутье на все незнакомое, на все таящее опасность. Барриер обладал подобным чутьем в высшей степени. На профессиональном уровне. Потому-то он и был командиром исследовательской группы наземной части планеты и по совместительству главным экспертом. Он занимал эту должность всю сознательную жизнь. Пожалуй, слишком долго.

— Поскорей бы Кэнделл вернулся! — перебил его мысли Хаббард. — Мне не терпится приступить к исследованиям!

— И что же ты хочешь здесь найти?

— Откуда я знаю? В этом-то вся и прелесть! В таком мире обязательно должна быть какая-нибудь форма жизни.

— Разумной?

— А почему бы и нет?

Барриер проворчал что-то, но не стал продолжать разговора.

Они принялись молча ждать остальных, отправившихся к реке за образцами почвы, камней, воды и растений. Члены экспедиции пока старались не отходить от корабля далеко и держали оружие наготове. Прежде чем корабль сел на планету, она была исследована роботами на предмет жизненных условий для людей. Были взяты пробы атмосферы, проведены замеры гравитационного поля, уровня радиации и еще миллион различных тестов, и наконец этот мир определили как планету земного типа класса А и разрешили приземлиться и заняться наземными исследованиями. До сих пор все шло хорошо. До сих пор.

Барриер нервно переминался с ноги на ногу и вслушивался в окружавшую его тишину.

И вот в небе показалась маленькая точка. Зудя, словно комар вокруг кита, небольшой поисковый вертолет обогнул мощную громаду корабля и приземлился за ним. Когда Барриер добежал до места посадки, Кэнделл и его помощники уже вылезли из кабины.