Венеция. История города - [50]

…с ее куполами и волютами, ее резными контрфорсами и скульптурами, складывающимися в величественную корону, с ее широкими ступенями, раскинувшимися по земле, как подол платья, еще более широка и безмятежна и с еще большим достоинством сидит у своих дверей, чем могли поведать нам копиисты.

Сенат постарался найти для этой церкви самое выигрышное место. Еще в Средние века на болотистой местности неподалеку от слияния Большого канала и канала Джудекка существовало поселение, но поскольку место было очень топкое, там долго не возводили никаких значительных строений. Однако с практической точки зрения этот клочок земли уже играл важную роль: когда город оказывался под угрозой, именно отсюда растягивали две огромные цепи, одну — через Бачино ди Сан-Марко, а другую — к острову Сан-Джорджо (позже местность назвали Пунта делла Догана — стрелка Таможни). А когда в 1630/31 годах от чумы погибло 46 490 венецианцев, почти треть населения, понадобилась защита иного рода. И она была найдена: Святая Дева, согласно народной молве, услышала людские мольбы и в конце концов остановила поветрие. («Salute» означает одновременно «здоровье» и «спасение».) Так что церковь посвятили Марии: архитектор Бальдассаре Лонгена говорил, что посвящение церкви Святой Деве «навело меня на мысль, используя весь дарованный мне Господом талант архитектора, как бы мало его у меня ни было, построить здание in forma rotunda, то есть в форме короны, которую я мог бы ей посвятить». Скульптурные изображения Богоматери расположены над входом, наверху главного купола и над алтарем.

Церковь Санта-Мария делла Салюте, построенная позже остальных знаменитых венецианских достопримечательностей, воспринималась как обладающая неким визуальным и интеллектуальным родством с некоторыми из них: ее купола напоминают Сан-Марко, план перекликается с планом построенной во благодарение за избавление от чумы церкви Иль Реденторе[15] (архитектор Андреа Палладио). Но прежде чем создатели могли удовлетворить столь честолюбивые аллюзии, пришлось снести несколько старых зданий и вогнать в землю почти миллион деревянных свай, чтобы обеспечить для будущей церкви достаточно надежный фундамент. Затем архитектор получил подробные и трудновыполнимые предписания Сената. Вид на центральный алтарь, например, должен был открываться от самого входа, остальные же алтари видны быть не должны, пока зритель (и особенно ежегодная процессия во главе с дожем) не достигнет середины нефа. Это требование, так же как и ассоциации с венцом Богородицы, вызвало к жизни восьмиугольный план здания. Кроме того, именно в центре нефа сходятся почти гипнотические концентрические круги многоцветного мраморного пола. И хотя первое впечатление от него — сверкающая новизна и первозданная чистота, постепенно появляется ощущение связи с прошлым, с величественными мозаичными полами Сан-Марко или базилики Санти-Мария-э-Донато на Мурано. Вероятно, Лонгена хотел украсить и центральный купол. Но даже без этого последнего штриха ему удалось выполнить еще одно требование Сената: превратить церковь в настоящий bella figura[16] производящий неизгладимое впечатление на зрителя. (Но в то же время, с венецианской предусмотрительностью добавили сенаторы, постройка не должна стоить слишком дорого.) Лонгена совсем немного не дожил до завершения своего белого мраморного чуда. Он умер в 1682-м, за пять лет до завершения строительства.

Исторический трофей на главном престоле — отданный, впрочем, с куда большей охотой, чем украшения Сан-Марко — еще крепче связывает церковь Санта-Мария делла Салюте с прошлым. Это икона Мадонны с младенцем, Мезопандитисса, которую Франческо Морозини сумел привезти обратно после захвата Кандии турками в 1669 году. Согласно преданию, красная с золотом икона с пронзительным взглядом имела чудотворную силу и была написана святым Лукой. На самом же деле она датируется XII веком. Колонны по обеим сторонам пришли из более близких краев — из Полы (теперь — Пула, в Хорватии), где они украшали римский театр. Над иконой расположена скульптурная группа 1670-х годов фламандца Жуста ле Курта. В центральной сцене Венеция, как всегда в образе женщины, умоляет о помощи, Святая Дева выполняет ее просьбу легким, исполненным милосердия движением руки, и уродливая старая карга Чума пускается в бегство, вскинув руки, а решительный херувим подгоняет ее, подталкивая пылающим факелом. Святые, расположенные пониже, справа и слева, тоже подчеркивают, что это венецианская церковь. Здесь изображены святой Марк и популярный местный святой Лоренцо Джустиниан.

В святая святых находятся картины из других церквей и монастырей. Несколько работ Тициана, включая раннее изображение Святого Марка на троне, и «Свадьба в Кане» Тинторетто (1551), некогда украшавшая трапезную монастыря Крочефери. Эта большая картина — 8 м в длину и 4,5 м в высоту — заслуживает внимания благодаря прекрасной работе со светотенью. Но, наверное, не менее интересны подробности повседневной жизни, и особенно — винопития: кувшины быстро опустошаются, вносят новые амфоры, снова наливают гостям, а когда вино иссякает, Иисус чудесным образом превращает в вино воду. И хотя Иисус с матерью во главе стола несколько отделены от остальных трапезничающих и потому похожи на икону, сами гости настроены общительно и доброжелательно, как и бывает ближе к концу удавшейся свадьбы: таким образом подчеркивается традиционная интерпретация присутствия Христа в Кане как благословения браку и новой семье.