Великий Годден - [19]

И под моим пристальным взглядом его образ рассеялся, словно дым.

Я плохо спала той ночью. Все думала об увиденных рисунках. Искусных, забавных, точных.

И о человеке, который нарисовал их.

14

Мэтти пребывала на вершине блаженства. После ее первого полуночного заплыва с Китом они не расставались где-то неделю. Везде ходили вместе, сидели бок о бок за едой, держались за руки, когда читали или ели, и остальных тошнило от всего этого.

Тем летом я много наблюдала за Мэтти и Китом. Вы должны понять, что на побережье, в общем-то, делать нечего; лето – достаточно бессобытийное время года. Зная Мэтти всю ее жизнь, я могла безошибочно угадать, о чем она думает: Кит Годден хочет, чтобы я была его девушкой. Когда нам будет по тридцать и я буду микробиологом, создавшим лекарство от рака у детей, а он – звездой в спектакле по пьесе Пинтера в Уэст-Энде, мы окажемся самой интересной парой из всех, что когда-либо знал мир.

Я немного жалела Мэтти, и это было необычно для меня. Мне приходилось много думать, чтобы как-то объяснить такое отношение, но, наверное, я просто знала, что она и Кит играют по разным правилам.

А может, еще и потому, что я ревновала.

Мэтти и Тамсин разгуливали по побережью в новых платьях подружек невесты, хотя мама предупреждала, что надевать их до знаменательного дня – значит искать неприятностей на свою голову. Обе они смотрелись лучше, чем Хоуп, в одинаковых белых нарядах в балетном стиле – без бретелек и с жесткими тюлевыми юбками, что вовсе не отвечало маминым представлениям об элегантности. У Тэм то и дело сползал лиф – ему было особо не на чем держаться. Я одобрила покупку этих платьев. Конечно, мама могла сшить что-нибудь гораздо лучше за выходные, да еще и в десять раз дешевле, но так девочки чувствовали себя счастливее.

Тем вечером за ужином Кит сказал что-то почти на ухо Мэтти, и она толкнула его в знак шутливого протеста, но он уже засунул пальцы за пояс ее шорт, и она взвизгнула, когда там исчезла вся его кисть.

– Бога ради, только не за столом, – с отвращением сказал Мэл.

Алекс чуть было не задохнулся:

– Вот оно. Я же говорил, что так все и будет.

– Успокойся, дорогой, – сказал Мэл. – Если они не перестанут демонстрировать нам свою любовь, я окачу их водой из шланга. А ты мне поможешь.

После ужина можно было наткнуться на них, валяющихся на софе, или на пляже, или же в гамаке, в котором ты сам хотел отдохнуть. Но вот они, лежат валетиком, и босые ноги Мэтти прижаты к грудной клетке Кита.

Так, может, я просто вообразила мой разговор с Китом? В конце-то концов, было всего одно слово «потрясающая», преподанное с помощью двойного отрицания. «Это не значит, что ты не потрясающая».

Он сказал так, а сам лежит в гамаке и целует прекрасные, немного в песке, босые ноги Мэтти. Он думает, что я потрясающая, а сам залезает ей в шорты, а она уворачивается в притворной ярости.

Может, он вовсе не имел в виду, что я потрясающая. Может, он хотел сказать хорошая. Может, это было эстетическое суждение, что-то вроде «Когда-нибудь кто-нибудь тебя полюбит». Но я запомнила все иначе. Я помнила, как встретились наши глаза, и скрытое приглашение, сопровождавшее слова.

Надо отдать должное Киту Годдену. Он умел формировать реальность, как ему того хотелось.

И здесь он не был любителем. Он улыбался, говорил, шутил, обнимал меня за плечи, исключительно по-дружески и немного отстраненно, и делал это до тех пор, пока я не убедилась, что вообразила его слова, или же не слова, но интонацию, свидетельствующую о том, что потрясающая значит потрясающая. И как только он понял, что я готова соскочить с крючка, он слегка дернул удочкой и – вуаля!

Я думала о том, что Хьюго сказал о Ките и сексе. И уверила себя, что он не просто хочет дружить со мной. А находит меня сексуально и интеллектуально притягательной, чтобы рассматривать как любовницу. Не так ли?

Спустя несколько дней, собрав всю свою волю, я перестала думать о нем и вернулась к тому, что намеревалась сделать. После полуночи я едва посмела окинуть взглядом пляж, боясь и надеясь, что увижу, как он возвращается в дом, делая вид, будто не занимался сексом с моей сестрой.

Но Кита или Мэтти нигде не было видно. Если уж на то пошло, то я вообще не видела в свою трубу ничего интересного, пока на другом конце пляжа не заметила что-то вроде как мне незнакомое, вернулась туда взглядом, присмотрелась и опять обнаружила, что смотрю прямо в глаза Хьюго.

Какого черта?

Я опустила подзорную трубу и увидела его невооруженным глазом. Он стоял на расстоянии в четверть мили, смотрел на меня, но был слишком далеко, и я не могла рассмотреть что-то еще. Он определенно понятия не имел, что я разглядываю его. На этот раз у меня не было ни малейшего сомнения. В башне не горел свет, и никто не мог знать, что я не сплю.

Взяв подзорную трубу, я осторожно подняла ее. Он все еще был там, и его глаза смотрели прямо в мои, словно он стоял в нескольких футах от меня. Словно находился в одной комнате со мной. И это привело меня в ужас.

Может, он стоит, глядя на башню все двадцать четыре часа в сутки в надежде увидеть, как я выглядываю из окна? Но это маловероятно.