Великий еси Господи… Жизнь и проповедь святого Гавриила Ургебадзе, исповедника и юродивого - [25]

«Примешь гостей, Арчил? Мы со своим хлебом и вином, тебя не побеспокоим» – с этими словами он сердечно меня обнял. «Всякий гость от Бога», – ответил я, позвал экономку нашей церкви и попросил ее накрыть стол в трапезной. Батюшку сопровождали семь-восемь человек. Я попросил исповедующихся немного подождать меня: «Я присмотрю за гостями и вернусь». Мы сели за стол. Отец Гавриил говорил запинаясь, словно пьяный. Он пожелал здравия гостям и вдруг благословил одну из женщин непотребными и ругательными словами. Услышав это, некоторые смутились, кто-то улыбнулся. Сама женщина, нахмурившись, его поблагодарила. Я встал и строго упрекнул отца Гавриила: «Батюшка, это уже не юродство, а сквернословие!», извинился и, сказав, что меня ждут в церкви, вернулся на исповедь. После этого случая я избегал встречи с отцом Гавриилом, хотя по-прежнему часто бывал в монастыре Самтавро. Он это заметил и как-то сам подошел ко мне во время моего очередного паломничества. «Ты был прав, Арчил, прости меня, худшего из грешников. Ты же любишь своего монаха Гавриила…» Такое смирение, его полные тепла и любви слова очень подействовали на меня. Я ощутил всю свою надменность, самомнение и ничтожество, на глаза навернулись слезы. И тогда в наших отношениях исчезло отчуждение.

Но прошло время, и я узнал, что женщина, к которой отец Гавриил обратился с непотребными словами, спустя некоторое время после того случая ворвалась обнаженной в келью к одному монаху, чтобы соблазнить его. Тогда и открылись ее «помышления сердечные». И лишь тогда стало ясно, что отец Гавриил юродством обличил ее тайные нечистые помышления.

Рассказ моряка

В прошлом году в нашу церковь пришел один бывалый моряк. Вот что он поведал нам об отце Гаврииле.

«Шел 1993 год. Я приехал из Германии, куда ездил для покупки машины. Довольно уставший, я наконец пересек границу Грузии, подъехал ко Мцхете. Смеркалось. Погода хмурая, идет мокрый снег. Внезапно вижу, кто-то очень похожий на нищего стоит у дороги. Я проехал мимо и не остановился. Сам думаю про себя: Посажу сейчас в новую машину этого бедолагу, и вся машина после него пропахнет… Нет, не остановлюсь. Но, проехав семьсот-восемьсот метров, стало совестно. Я повернул машину, вернулся обратно и посадил этого человека. Смотрю на него и не могу понять по одежде, кто он. Нищий или духовное лицо? На нем была выцветшая заштопанная одежда. Улыбается мне. Через некоторое время в салоне стало чувствоваться не выразимое словами благоухание. Я думаю: „Откуда идет этот запах? У меня в машине нет ни духов, ни одеколона“.

„Что, ближний, пропахла твоя машина?“ – с улыбкой спрашивает попутчик. Я понял, что он знает мои мысли, чувствую, что и благоухание исходит от него. В удивлении я спросил его имя. „Я монах Гавриил“. Между нами завязался разговор. Прощаясь, он сказал, что скоро я приду к нему на могилку. „Что мне нужно на его могиле? И откуда я знаю, где его похоронят?“ – ворчал я про себя.

Прошло около двух лет. Я снова поехал в Германию, чтобы привезти машину (этим я содержу свою семью, так как сейчас на пенсии). Перед возвращением познакомился с живущими там грузинами: они оказались верующими и попросили, так как я возвращался в Грузию, отвезти в женский монастырь в Самтавро ковры и другие вещи в дар монастырю.

„Они, видимо, не знают, что на таможне я должен буду заплатить отдельно и за эти вещи“, – думаю я.

„За эти вещи мы заплатим“, – отвечают они вслух на мои мысли. Я отказываюсь с некоторым оскорблением в голосе. Вещи везу, но в душе бунтую.

…Было уже 4 часа утра, когда я въехал во Мцхету. Темно. Приблизившись к монастырю, я увидел, что ворота заперты на железную цепь, на которой висит грубый замок. Я заволновался. „Стою здесь холодный, голодный и изможденный у закрытых ворот монастыря в 4 часа утра. Что мне здесь нужно?“ – думаю раздраженно. Потом начинаю со всей силы стучать в железную дверь. Из монастыря выходит щупленькая монахиня.

„Вам из Германии просили что-то передать“, – отрезал я, прежде чем она успела что-нибудь спросить. Она зовет других монахинь, и они уносят пожертвования, а эта монахиня заводит меня во двор монастыря. В темноте я не могу различить, где я, но вдруг обнаруживаю, что иду посреди могил. Я еще больше раздражаюсь: „Куда она меня ведет?“. Она пытается проявить благодарность, благословляет меня и говорит: „Я дам вам такую вещь, которая вас точно обрадует. Возьмите домой“. Она склоняется к одной из могил и наливает мне масло из горящей лампадки (я позже узнал, что это, оказывается, лампада) в маленькую склянку. Вот тут я уже взорвался, а монахиня, словно ничего не понимая, продолжает: „Ты не думай, что это обычное масло. Я даю тебе масло с могилы отца Гавриила, вот и землицы возьмите. Если бы вы знали, скольким он помог“. Как только она упомянула имя «Гавриил», я неожиданно изменился в лице, мой гнев сменился изумлением: „Боже мой, кто же на самом деле этот человек?“. Монахиня подтвердила мне, что это была действительно могила того самого монаха Гавриила. „Я до сих пор храню уважение к этому монаху и его подарок“, – завершил свой рассказ моряк.