Великий еси Господи… Жизнь и проповедь святого Гавриила Ургебадзе, исповедника и юродивого - [24]

митр. Николай

Отец Гавриил перенес немало мучений в тюрьме, после того как сжег портрет «большого папаши», или, как он говорил, «самого старшего». Он вспоминал все это безо всякого трагизма, напротив – специально рассказывал об этом, как мультфильм, в легкой форме, иногда даже напевая. На самом деле он чудом спасся от расстрела, который заменили тюрьмой и психиатрической больницей. В архивах есть документ, где написано: «Ургебадзе Гавриил является психопатической личностью, верующей в Бога и ангелов». Вот такое было медицинское заключение.

митр. Серафим

Две истории игуменьи Мариам (Микеладзе)

Мой отец был очень сердит на меня за то, что я пошла в монастырь. И вот он каждый день приходил в монастырь и садился, как на панихиде. Не то чтобы он что-нибудь говорил или ссорился со мной, но была у него какая-то тихая агрессия и протест, – приходил и сидел, как на забастовке, в храме или перед храмом. Это происходило каждый день и уже действовало на нервы. Как-то однажды мне сказали, что опять пришел отец Гавриил; я уже разозлилась и собиралась очень строго с ним поговорить и вдруг вижу такую картину: стоит отец Гавриил, а мой отец стоит перед ним на коленях, на меня даже не посмотрел, у них были свои дела, а я просто наблюдала. Они поговорили и вместе ушли. Оказывается, отец Гавриил повел его в ресторан. Там он пел, они вместе пили. А мой отец не такой, чтобы любил выпить, и в рестораны тоже не особенно ходит, так что я очень испугалась, когда он это рассказывал, как бы он про отца Гавриила что-нибудь плохое не подумал. Но нет, мой отец совершенно не смутился и после этого очень полюбил отца Гавриила. Однажды он сам рассказывал, что как-то ему было очень тяжело в жизни, он пошел к отцу Гавриилу, и тот был уже совершенно иным. В первый раз он встретился ему как будто пьяный, а тут он встретил моего отца уже как настоящий священник, духовный отец и очень серьезно с ним поговорил. До сих пор мой отец очень любит отца Гавриила, всегда очень тепло улыбается, когда вспоминает его. И отец Гавриил мне говорил: «Какой у тебя хороший отец».

Я помню еще, как отец Гавриил помог двум сестрам. У одной из них был сын, который трагически умер, погиб, им было очень плохо. Мать погибшего хотела покончить с собой, они не были особенно верующими и не могли выйти из тягостного состояния. Эти сестры были очень близки нам, поэтому мы часто ходили к ним из монастыря, старались какую-нибудь икону к ним принести, очень молились, чтобы они вышли из их состояния. И один раз мы привели их к отцу Гавриилу. Он их напоил допьяна и потом вместе с ними пошел в их дом и остался там на ночь в комнате, где жил погибший мальчик, – а они держали эту комнату запертой и никого туда не пускали. Отец Гавриил прямо потребовал: «Я зайду в эту комнату!» А на утро начал: сварите мне лобио, сделайте суп, это мне не нравится, то мне не нравится, – то есть заставил сестер вовсю крутиться, и они вышли из своего такого транса. После этого они начали жить совершенно иной жизнью, их дом стал открыт для всех, многие из монастыря ходили к ним в гости.

Рассказы протоиерея Арчила Миндиашвили

Шашлыки в пятницу

Однажды отец Гавриил исчез из монастыря Самтавро, а через несколько дней из Тбилиси пришла весть о его тяжелой болезни. У матушек монастыря, порой его осуждавших, проснулось чувство покаяния. «Мы тут его осуждаем, чего только не говорим, а ему, оказывается, нужна помощь и поддержка». И вот было принято решение ехать в Тбилиси навестить больного. Два дня они усердно готовились. Несколько огромных сумок были заполнены едой, питьем и всеми необходимыми для больного вещами. Матушки отправились в Тбилиси, меня они взяли с собой в качестве помощника, – я тогда был еще студентом. В дороге они сетовали и причитали по поводу болезни отца Гавриила. Наконец мы приблизились к его дому, отец Гавриил вышел нас встречать радостный и в то же время немного смущенный. Матушки справлялись о его здоровье, время от времени они каялись в том, что раньше без причины осуждали его, а отец Гавриил только улыбался в ответ. В разгар этого всеобщего слезного покаяния он позвал какую-то женщину. Откликнулась соседка, которая с радостным, довольным лицом, чуть ли не танцуя, направилась в нашу сторону, держа в руках сочные, нанизанные на шампур шашлыки.

«Вот, Гавриил, ты ведь поручил мне пожарить шашлыки, смотри, какие удачные получились». Женщина направилась к нам, напевая старую тбилисскую мелодию. Отец Гавриил сделал ей знак, чтобы она уходила, но женщина ничего не поняла и только растерянно возразила: «Ты ведь сказал мне, чтобы я приготовила, и, когда ты скажешь, принесла» – недовольно отвернулась.

Нетрудно было представить, что́ произошло в этот момент с матушками. «Мы думали, что он болеет, хотели его поддержать, утешить, а он здесь, оказывается, в пост не отказывает себе ни в чем, шашлыки вот приготовил». Матушки снова предались осуждению. Перед уходом отец Гавриил шепнул мне: «Ведь хорошую штуку я им устроил, а, Арчил?»

Обличение блудницы

Было половина десятого утра. Я принимал исповедь в церкви свв. Апостолов Петра и Павла, когда неожиданно появился отец Гавриил в сопровождении верующих.