Великий Александр Македонский. Бремя власти - [28]

» (Диодор). Получается так: не хочешь на свадьбу – приезжай и почти богов, если безбожник – гуляй на свадьбе, а если ни туда ни сюда, то иди и насладись состязаниями. Все авторы подчеркивают огромное количество народа, съехавшегося в Эги, эти торжества должны были стать своеобразным триумфом Филиппа. Македонский царь гулять любил и умел, и поэтому можно представить, что творилось в древней македонской столице. На следующее утро были назначены игры, и еще не отошедшие от обильных возлияний гости затемно потянулись в театр, где должны были проходить состязания. Торжественное шествие в честь открытия началось с восходом солнца, и вновь Филипп решил всех поразить своим размахом. И здесь Диодор приводит один интересный момент, на который стоит обратить внимание. «Наряду со всякого рода выставленными богатствами Филипп включил в процессию статуи двенадцати богов, выполненных с большим искусством и блестяще украшенных, вызванных показать богатство и привести зрителя в трепет, а вместе с ними была пронесена тринадцатая статуя самого Филиппа, изображающая его богом, так что царь самолично возвел себя на престол среди двенадцати богов». Ничего не напоминает? Правильно, его сын тоже объявит себя богом, только произойдет это не в Греции, где на такое деяние посмотрели бы довольно косо, а в Египте, там подобные действия в порядке вещей. Значит, можно сказать и так, что, объявляя себя богом, Александр новатором в этом не был, лавры первооткрывателя и здесь принадлежали его отцу. Другое дело, что македонский царевич это заметил и сумел оценить по достоинству, в дальнейшем взяв на вооружение. А вот что планировал дальше со своей божественностью делать Филипп, так и осталось неизвестным, ибо побыть богом ему было суждено совсем немного времени.

Царь Македонии, решив показать собравшимся, что среди своего народа ему ничего не страшно и бояться некого, отсылает свою охрану и идет в театр один. И по пути получает удар мечом, от которого умирает. Вот как это выглядит у Юстина: «Не было недостатка и в великолепных зрелищах; Филипп отправился посмотреть на них без телохранителей, между двумя Александрами, сыном и зятем. Воспользовавшись этим, молодой человек из македонской знати, по имени Павсаний, ни в ком не возбуждавший подозрений, стал в узком проходе и заколол Филиппа, когда тот шел мимо него». А теперь посмотрим, что у Диодора: «Когда Филипп направил своих присутствующих друзей идти впереди него в театр, в то время как охранники держались на расстоянии, он, увидев, что царь остался один, бросился на него, вонзил кинжал под ребро и вытянул его из мертвеца, а затем побежал к лошадям у ворот, которых он приготовил для своего бегства». Какой вывод можно сделать из источников? А такой, что в момент убийства Филипп оказался совершенно один, охрану он сам не взял, а вот идти по узкому проходу, между сыном и зятем, как он шел до этого, стало невозможно, и те прошли вперед. Стоявший в проходе Павсаний, судя по всему, подозрений абсолютно никаких не вызывал, и его появление там воспринималось как само собой разумеющееся. Но вот что занятно – в погоню за убийцей бросились телохранители наследника, а не Филиппа, которые поспешили к нему. Но царь был уже мертв, а вот друзья Александра догнали убийцу и прикончили на месте, истыкав копьями – а ведь могли бы и взять живым, у Диодора четко написано, что Павсаний зацепился за виноградную лозу и упал. И судя по всему, убили там, где видеть не могли – виноградные лозы ни в театре, ни на главных улицах городов не растут.

* * *

Так кто же был этот Павсаний – одиночка или же за ним кто-то стоял? Ищи того, кому это выгодно, вот первое правило при раскрытии преступлений. Но тут-то как раз оно и не поможет, ибо смерть Филиппа была выгодна очень многим. Во-первых, Александру и Олимпиаде, во-вторых, персам, в-третьих, тем же грекам, и, наконец, даже князьям из горной Македонии – ну и как тут определить, кому нужнее? Какую выгоду каждый из них получал в случае смерти царя, и так ясно, поэтому посмотрим, а какой же интерес был у Павсания убивать Филиппа. Диодор сообщает, что «Македонец Павсаний происходил из знатного рода из Орестиды». Это само по себе примечательно, ибо наводит на мысль о связях с князьями горной Македонии и их причастности к убийству. А вот что по этому поводу сообщает Юстин: «Павсаний этот еще в ранней юности подвергся насилию со стороны Аттала (того самого, дядюшки царицы Клеопатры), причем этот и без того позорный поступок тот сделал еще более гнусным: приведя Павсания на пир и напоив его допьяна неразбавленным вином, Аттал сделал его жертвой не только своей похоти, но и предоставил его и остальным своим сотрапезникам, словно Павсаний был продажным распутником, так что Павсаний стал посмешищем в глазах своих сверстников. Тяжко оскорбленный, Павсаний несколько раз обращался с жалобами к Филиппу. Павсанию отводили глаза ложными обещаниями, да еще и подшучивали над ним, а врагу его – он видел – дали почетную должность военачальника; поэтому он обратил свой гнев против Филиппа и, не будучи в состоянии отомстить обидчику, отмстил несправедливому судье