Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы - [46]

Другими словами, «позитивные» и «негативные» аспекты связей, появившихся между германскими племенами и Римской империей (хотя, опять же, такого рода термины неизбежно порождают вопрос: для кого они были положительными или отрицательными?), возымели в общем и целом тот же эффект. По мере укрепления этих отношений и первые и вторые ускоряли процесс политического объединения. То, что мы наблюдаем, по своей сути, – это ранний пример глобализации. Плохо развитая экономика, построенная преимущественно на натуральном хозяйстве с невысокой диверсификацией производства, а также слабой торговой и социальной стратификацией, внезапно оказывается бок о бок с высокоразвитой экономикой и мощным государственным аппаратом Римской империи. Новые источники обогащения и усилия, прилагаемые для установления контроля над ними, а также для ограничения агрессии Рима, в конечном итоге вызвали к жизни новые, более развитые социальные структуры, на основе которых появились новые политические образования. Близкое соседство и действия империи и соответствующая реакция на них местного населения и создали новую Германию позднеримского периода.

Разумеется, нельзя сказать, что доримское германское общество наслаждалось процветанием и покоем. Как мы видели, существенная разница в развитии между германскими носителями ясторфской культуры в Северной и Центральной Европе и западноевропейскими кельтами, носителями латенской культуры, наблюдалась задолго до того, как римские легионы покинули средиземноморское побережье. И, как мы уже видели, в отсталых обществах, населявших регионы с остатками ясторфской культуры, уже начинался процесс реорганизации – им была нужна возможность пользоваться достижениями своих более развитых соседей, носителей латенской культуры, а ведь дело было задолго до того, как в этом регионе появились римские войска. Очень показательна в этом плане личность Ариовиста – идеальный пример трансформации, которая неизбежно происходит, когда рядом сосуществуют два общества с разным уровнем благосостояния. Преображение местных германских племен началось еще до того, как в игру вступил Рим. Но в начале н. э. Европа образца латенской культуры сменилась еще более богатой, монолитной и куда более успешной в военном плане Римской империей. В результате сила воздействия мощных внешних стимулов и реакция на них германского общества возросли многократно.

Возможно, неравенство среди самих германцев в конце концов стало бы причиной появления более крупных и прочных политических образований, даже без вмешательства Рима. Однако постоянное и динамичное взаимодействие с империей ускорило этот процесс на много веков. Однако даже это не открывает нам полной картины того, как контакты с империей преобразили Древнюю Германию. Нам необходимо еще изучить миграционные феномены, развернувшиеся одновременно в разных регионах Германии, вкупе с социальной и политической трансформацией существовавших в ней сообществ.

Глава 3 Все дороги ведут в Рим?

Летом 172 года император Марк Аврелий оказался в отчаянном положении. Вдоль всех европейских границ Рима по-прежнему полыхало пламя войны, с 166 года, в особенности в регионе среднего течения Дуная, где теперь увяз сам император. Один из его главных командиров, преторианский префект Виндекс, был убит к северу от Дуная в битве с германским племенем маркоманов в Богемии. Марк Аврелий возглавил второй поход римлян против квадов в Словакии. Лето выдалось на редкость жарким, а римляне, продвигаясь по чужой территории, были вынуждены идти строем в полном вооружении и доспехах. Квады знали местность – и были осведомлены о приближении римлян. Вместо того чтобы встретиться с ними в битве, они отступали, заманивая их в глубь страны, все дальше и дальше от подводов с провизией. И наконец ловушка захлопнулась. Римляне были захвачены врасплох, без продовольствия и даже без воды, квады окружили их, сражаться не было нужды.

«Тогда варвары приостановили сражение, полагая, что легко добьются победы благодаря жаре и отсутствию [у римлян] воды, и, заняв все [высоты], заперли их со всех сторон, чтобы им неоткуда было взять воды: варвары ведь имели многократный численный перевес. И вот… римляне оказались в исключительно скверном положении, страдая от усталости, ран, солнца и жажды, уже не могли из-за этого ни продолжать битву, ни отступить, но продолжали стоять в строю на своих позициях, палимые зноем».

Их положение казалось критическим.

«Неожиданно собрались большие тучи и – не без воли божества – разразился мощный ливень… Когда ливень хлынул, сначала все поднимали головы и ловили его ртом, а затем одни подставляли под него щиты, другие шлемы и жадно тянули воду сами и давали пить коням. А затем, когда варвары на них напали, они одновременно пили и сражались».

Вода дала римлянам новые силы и вынудила квадов вступить в бой, поскольку теперь надеяться на капитуляцию римлян от жажды и изнеможения от зноя не приходилось. Гром и молнии – по словам очевидцев, разившие варваров – довершили начатое, и Марк Аврелий вырвался из ловушки, сохранив свою армию и пополнив список своих военных успехов блистательной победой.