Великие шпионы - [53]

Если бы эти двое поехали в Ричмонд-парк или перешли по мосту в Хэмптон-корт, они нашли бы широкую поляну, положили пальто на траву, разложили бы карты, словно обсуждают велосипедный маршрут, и сыщики вряд ли нашли бы предлог подобраться достаточно близко и посмотреть, что же они там делают. В Кэнбери-гарденс им пришлось сидеть на скамейке между деревьями. Значит, их силуэты виднелись на фоне воды, а поскольку берег обращен на запад, то и против солнца. Покатые плечи и длинную голову Маршалла нельзя спутать ни с кем, так что когда он доставал бумаги из карманов и показывал их спутнику или когда рисовал карты, никакие его жесты невозможно было упустить. Через десять дней после Пасхи Кэнбери-гарденс живет уже по летнему расписанию, и там всюду расставлены легкие стульчики, которые посетители берут и садятся, где захотят. Филеры могли устроиться на лужайке позади Маршалла и Кузнецова, незаметно приближаясь к ним на любое расстояние. Только за двумя или тремя скамейками нельзя наблюдать со спины, но и те видны из окон чайной в саду.

Мы мало что знаем о последней встрече, которая происходила 19 мая в Уимблдоне, недалеко от дома Маршалла. Показания о ней давались на закрытом заседании суда, и Маршалл не мог вспомнить название ресторана, в котором они обедали. Но оказалось, что они встретились на улице под проливным дождем. Невольно вспоминается запись Рогова, организатора шпионской группы в Канаде, о встрече с ученым Дарнфорд-Смитом: «Дождь лил, как из ведра, но он пришел. Я дал указание больше не встречаться в такую погоду, это неестественно». Маршалл и Кузнецов не вели себя так, как следовало ожидать от людей, договорившихся о встрече заранее и попавших под дождь: поздороваться и бежать на поиски крыши над головой. Наблюдателям показалось, что они совершили какой-то странный конспиративный ритуал: прошли мимо, словно незнакомые, затем повернулись навстречу друг другу и вместе вошли в дверь. Маршалл это отрицает, и, действительно, судя по его поведению в суде, можно поверить, что он, съежившись под дождем, исполненный напряжения и страха, покачивался и вертелся так, что пораженные филеры попытались найти какое-то объяснение его неадекватному поведению. Как, видимо, давно уже отметил Кузнецов, Маршалл был органически непригоден для конспиративной работы. Зато 13 июня они опять встретились в месте, еще более открытом, чем «Нормандия» и Кэнбери-гарденс. Тот, кто выбрал это место, явно хотел сказать: «Возьмите его. Что вы никак его не схватите? Да возьмите же его, в конце концов».

Место, где 13 июня сошлись Уильям Мартин Маршалл и русский дипломат Павел Кузнецов, находится очень близко от дома Маршалла. Маршалл никак не сумел бы избавиться от слежки (она, естественно, была, и Кузнецов, видимо, был в этом уверен) за время короткой прогулки до Кинг-Джорджес-парка. В самом парке он выбрал не тот участок, куда пошел бы предусмотрительный человек. Когда-то парк был просто поляной у реки Уондл, немного больше километра в длину и метров двести-триста в ширину; травяной покров рассекали две проезжие дороги и несколько огороженных и заасфальтированных пешеходных тропинок. После войны на одном из внутренних участков поставили щитовые дома, так что теперь фактически существуют два Кинг-Джорджес-парка: один к северу от образовавшегося микрорайона, другой к югу. Если люди хотели бы поговорить наедине, они скорее всего сошлись бы среди домов и ходили бы там по вьющимся дорожкам или в северной части парка, где есть детская площадка, бассейн и оживленный ресторанчик, несколько входов и множество скамеек, разбросанных среди травы. Однако Маршалл и Кузнецов пошли в южный парк, который представляет собой просто игровую площадку. Это ровный прямоугольник площадью около четырех гектаров, и ни в одной его точке нельзя найти укрытие. Вдоль этой дорожки растут десять деревьев и под ними стоят три скамейки. На одной из них Уильям Маршалл и сидел со своим другом Кузнецовым.

Оказалось, что они заняли скамейку, ближайшую к калитке на тропинке. Молодой человек опять очутился в открытом, незащищенном еще больше, чем в Кэнбери-гарденс, положении. Длина дорожки — всего метров двести, сойти с нее он не мог, потому что было семь часов и в окружающей траве всюду играли дети. Все три скамейки просматривались со спины, стоило только пройти через огород в пойме реки. Это не фермерские, а любительские огороды, где люди копаются, когда находят время. Филер мог стоять там, покуривая трубку и посматривая на сельдерей или помидоры, и держать двоих на скамейке в поле зрения, не привлекая никакого внимания. Но охотники поступили еще проще. Они просто сели на дальней скамейке, той, что у ворот на дорогу. Через десять минут они решили, что надо бы придвинуться поближе, и пересели на среднюю скамейку. Когда объекты поднялись и собирались уйти, сыщики подошли к ним. Это было, мягко говоря, преждевременно, потому что они не видели, как Маршалл передает какие-либо документы Кузнецову, что, собственно, и было их целью. Но, возможно, они вынуждены были пойти на арест во избежание скандала, иначе эта парочка в поисках уединенного места встреч выбрала бы вестибюль Скотланд-Ярда.