Великие шпионы - [45]

Голд прибыл в Нью-Йорк вечером 5 июля, как раз вовремя на встречу с Яковлевым — худощавым, нервным мужчиной лет тридцати пяти, который официально числился сотрудником советского консульства. Они встретились на Метрополитен-авеню, там где она переходит из Бруклина в Куинс. Голд, как обычно, добрался туда кружным путем, пользуясь общепринятыми приемами, чтобы удостовериться, что за ним нет слежки — например, ждал на перроне или в поезде метро, прикрывшись газетой, до последнего мгновения, а потом бросался к дверям, как только они начинали сходиться. В десять вечера район показался Голду одиноким и опасным, когда он свернул для последней проверки в пустой переулок. Интуиция подсказала ему, что все в порядке, но убедиться все равно полагалось.

Ровно в десять Голд и Яковлев издали заметили друг друга. Они не спеша сблизились, чтобы на всякий случай каждый имел возможность отрицать факт встречи. Тихо поздоровавшись, они обошли квартал, остановились поговорить, обменялись газетами и поспешно разошлись. В газете, которую держал в неизменно дрожащих руках Яковлев, не было ничего, зато в складках газеты Голда покоились два конверта, надписанные «Доктор» и «Второй». В них содержались сведения, достаточные для того, чтобы любая промышленно развитая страна, обладающая определенными финансовыми и людскими ресурсами и научным потенциалом, далеко продвинулась в создании собственной атомной бомбы.

Придерживаясь составленного в мае расписания, эти двое снова встретились две недели спустя. На этот раз они сошлись рано утром на конечной станции надземной железной дороги во Флашинге. Сидя в уютном баре, Яковлев выслушал подробности командировки Голда в Нью-Мексико. Под конец разговора, продолжавшегося два с половиной часа, Яковлев признался, что два конверта, которые он немедленно переправил в Москву, вызвали там переполох. Особенно ценной оказалась информация, полученная от Грингласса, — такие слова в устах Яковлева звучали как высшая похвала. Но тем не менее он недооценил важность сказанного. Шесть лет спустя у Джона Дерри, начальника производственного управления Комиссии по атомной энергии США, округлились глаза, когда он увидел наброски Грингласса — воспроизведенные по памяти копии тех, что он вручил Гарри Голду в 1945 году.

— Слушайте, это же атомная бомба, — воскликнул Дерри, причем та усовершенствованная модификация, что делается сейчас!

Специалист пояснил, что он имел в виду не опытную модель, испытанную в Аламогордо, и не первый образец, сброшенный на Хиросиму, а бомбу имплозионного типа, третью разработку военного времени, ту, которую взорвали в Нагасаки.

РАЗДЕЛ III Контрразведка: шпионы ловят шпионов

Плоды работы контрразведки становятся известны ми, когда шпионов ловят и арестовывают. Поэтому и наши публикации посвящены поимкам, арестам, допросам и т. п. На практике, естественно, огромные усилия, остающиеся незамеченными, затрачиваются на выявление и поиск вражеских агентов. Часто, если даже шпион обнаружен, его нельзя сразу арестовывать, потому что важнее пронаблюдать за его работой, выявить его связи с другими агентами и хозяевами, чем просто вывести из строя.

Можно удивляться, как вообще сведения о том, каким образом обнаруживают агентов противника, выходят наружу. В конце концов, разве шпионы не маскируются самым тщательным образом настолько, что самые опасные из них вполне сходят за обычных граждан? Крупнейший советский разведчик Рудольф Абель работал фотографом в Бруклине, и все соседи отзывались о нем хорошо. Лонсдейл, герой «дела о морских секретах» в Англии, продавал музыкальные автоматы, и бизнес у него шел ни шатко ни валко. Его сообщник Крогер управлял букинистическим магазином.

На этот вопрос найдется много ответов, но все они сводятся к тому, что рано или поздно шпиона что-нибудь выдает, чаще всего мелкий просчет. Один из членов группы Лонсдейла, работавший в секретном военно-морском учреждении, горько запил и начал вкладывать в недвижимость деньги, несоизмеримые с его скромным жалованьем. Как только он попался на глаза контрразведчику, начали выявляться многие несообразности в его жизни. За ним проследили и во время поездки в Лондон заметили беглый контакт с незнакомым человеком, имевший все признаки тайной шпионской встречи.

Иногда провал объясняется тем, что кто-нибудь из членов сети является с повинной и выдает сообщников. Абеля удалось схватить потому, что один из его подчиненных разочаровался в коммунизме и, решив, что сыт по горло, рассказал американским властям о неприметном фотографе из Бруклина.

Дезертирство в конце войны Игоря Гузенко, шифровальщика советского посольства в Оттаве, дало возможность канадской полиции раскрыть разветвленную сеть атомного шпионажа, о которой она не имела ни малейшего представления.

Вообще же работа контрразведчика заключается в множестве кропотливых скучных операций — от проверки поступающих на секретную работу до прослушивания эфира в поисках подозрительных передач. В основе этой работы лежат неизменная бдительность и знание приемов действий разведок противника и областей, к которым они проявляют интерес. В закрытых обществах, например, в коммунистических государствах, весь полицейский механизм направлен на выслеживание шпионов. Всякий иностранец находится под подозрением. Гостиницы кишат осведомителями, а обычные граждане не уверены, что кто-то из соседей или сотрудников не является стукачом. В свободном мире контрразведка скорее напоминает охоту на зайцев. Вместо того чтобы высматривать каждого зайца, следят за местами, которые их привлекают.