Великие шпионы - [37]

С его уходом манхэттенская группа шпионов осталась без руководства, а Вудхалл не мог предложить преемника. «Если 711 (Вашингтон) укажет любое лицо в Нью-Йорке, на которое можно будет положиться вместо К.-младшего, — писал он Толмеджу, — я свяжусь с ним и представлю план работы». Однако сам он категорически отказался поселиться в городе. Толмедж переправил это письмо Вашингтону с припиской от себя, что «даже К.-старший начинает побаиваться и подумывает о прекращении дел в ближайшее время».

Ответ генерала Вашингтона был резок и показывал недовольство главнокомандующего своими строптивыми агентами: «Раз К.-младший совсем ушел, а К.-старший собирается это сделать, я думаю, сеть можно распустить, тем более что в нашем нынешнем положении информация путешествует так долго, что к тому времени, как доходит до меня, утрачивает всякое значение… Я собираюсь установить связь с Нью-Йорком через Сгатен-Айленд, но не знаю, кто наши люди в городе. С почтением. Вашингтон».

Хотя Калпер-старший был уязвлен резкой отповедью генерала, он попытался скрыть свои чувства в жалостливом прощальном письме. «Я рад, что 711 собирается установить более надежный канал связи, чем нынешний. Я полагаю, что последний уже приносит мало пользы. Прошу прощения за то, что мы так дорого обошлись и принесли столь мало выгоды. Он также отмечает мое нежелание служить. Он явно введен в заблуждение. Вам прекрасно известно, как неутомимо я действовал, исходя из чувства долга и не думая ни о каком вознаграждении — и я уже неоднократно отмечал, что в случае нужды вы в любое время можете рассчитывать на мои бескорыстные услуги».

Симпатические чернила были спрятаны, на бельевой веревке Анны Стронг больше не вывешивались сигналы, а шкатулка, закопанная на пастбище Вудхалла на берегу Коншиенс-бей, зарастала травой. Работа кружка Калпера прекратилась.

Роберт Таунсенд через два месяца вернулся к исполнению роли Калпера-младшего столь же внезапно, как отказался от нее. В переписке этому нет никаких объяснений, и мы можем только догадываться. Возможно, чувство долга в нем превозмогло моральные принципы; возможно, он не мог вынести разлуку с 355, и поступившая просьба Вашингтона послужила ему удобным оправданием. Как бы там ни было, вскоре после этого, пока Роу скрывался у Андерхилла, манхэттенская группа собирала сведения о военных планах англичан, причем некоторые явно поступали из штаба Клинтона. Теперь перед Таунсендом встала проблема, как вывезти эту ценную информацию из города. Англичане установили посты на всех выездах с Манхэттена и обыскивали всех, кто мог перевозить сведения об их предполагаемых действиях. К счастью, у него еще было достаточно симпатических чернил, чтобы писать донесения незаметно, но оп не мог, как прежде, прятать их в пачке чистой бумаги и добавлять другие грузы, ибо это затруднило бы действия Роу после возвращения.

Таунсенд решил написать обычное деловое письмо, адресованное полковнику Бенджамину Флойду в Брукхейвене:

«Нью-Йорк, 20 июля 1780 года. Сэр, я получил Ваш запрос через [тут вычеркнуто «мистера Рой», но разобрать можно] и изучил его. Товары, которые Вас интересуют, не могут быть поставлены, но при поступлении с удовольствием отправлю их Вам. Остаюсь Вашим покорным слугой. Сэмюэль Калпер».

Дом полковника Флойда был недавно ограблен, и он, естественно, заказывал много товаров в городе. Письмо не только выглядело невинным, но и объясняло, почему Рой возвращается с пустыми руками. Никто не смог бы увидеть, что с оборотной стороны лист заполнен симпатическими чернилами.

Английский постовой на пароме в Бруклин прочел и вернул письмо, и Рой благополучно добрался до Сегокета. Он поставил лошадь в конюшню и поспешил на ферму Вудхалла, видимо, осведомиться о здоровье соседа. Заперев дверь спальни Вудхалла на засов, он передал письмо Таунсенда и устно добавил то, что успел узнать по пути. Вудхалл присел в кровати и трясущейся рукой дописал: «Ваше письмо поступило вовремя и застало меня очень больным, и сейчас у меня продолжается лихорадка… 724 (Остин Роу) вернулся сегодня в крайней спешке с прилагаемой депешей от Калпера-младшего. Известно также, что прибыл адмирал Грейвс с шестью линейными кораблями и три других присоединились далеко от Нью-Йорка. II еще один 50-пушечный и два 40-пушечных фрегата. Псе они отплыли к Род-Айленду и, наверное, будут там раньше, чем это письмо попадет к Вам. И 8 000 солдат сегодня грузятся в Уайтстоуне на суда, чтобы плыть в вышеозначенный порт… Простите мои ошибки, они объясняются лихорадкой. Тем не менее Вы знаете, наверное, все, что нужно, — и я молюсь за Вашу удачу. Искренне Ваш Сэмюэль Калпер».

Калеб Брюстер ожидал в доме Стронга возвращения Роу, и Вудхалл послал ему личную записку: «Сэр, прилагаемое требует Вашего немедленного отъезда сегодня любым путем, нельзя терять ни часу, ибо этот день упустить никак нельзя. Вы везете сведения, важнее которых в Вашей стране, видимо, еще не было. Джон Болтон прикажет Вам вернуться, когда сочтет нужным. С.К.».

По прибытии в Фэрфилд Брюстер не сумел сразу отыскать Толмеджа и упросил другого драгунского офицера отвезти депешу в штаб Вашингтона, который находился в Прикнессе в Нью-Джерси, куда она попала около четырех часов дня 21 июля. В отсутствие Вашингтона документ получил его адъютант, полковник Александр Гамильтон, который знал о симпатических чернилах и проявил тайное донесение на обороте письма Флойду. Гамильтон немедленно передал сообщение генералу Лафайету, который несколько дней назад уехал из Прикнесса и направлялся в Ньюпорт. «Генерал отсутствует и может не вернуться до полуночи, — писал Гамильтон Лафайету. — Хотя это может быть лишь демонстрацией, не исключено, что это всерьез, и потому считаю необходимым принять меры до возвращения генерала».