Великие психологи - [114]
Все эти опыты будут гораздо позже, а тогда, в начале 1930-х годов, Харлоу занимался процессом обучения обезьян и поэтому привлек своего первого аспиранта Абрахама Маслоу к этому исследованию. Маслоу даже написал несколько статей, посвященных поведению обезьян, в соавторстве с Харлоу, а уже в 1934 году, в возрасте двадцати шести лет, получил докторскую степень за исследование социального поведения приматов. В своей диссертации Маслоу хотя и не заявлял об этом открыто, тем не менее фактически пытался решить вопрос о том, какая сила является ведущей в развитии личности — сексуальное влечение или стремление к доминированию. В 1932 году он открыл для себя работы Фрейда, а через некоторое время труды Адлера. Их теории заставили Маслоу взглянуть на проблемы, которыми он занимался, с иных позиций. В итоге, изучая поведение приматов, он экспериментально подтвердил гипотезу о том, что именно место обезьяны в социальной иерархии определяло их сексуальное поведение. Адлеру подобные выводы пришлись бы по душе (что так и было, когда они встретились с Маслоу лично), в то время как Фрейд, скорее всего, назвал бы размышления Маслоу глупостью.
В начале 1930-х годов Абрахам Маслоу заинтересовался гипнозом и даже провел эксперимент по определению степени внушаемости одной из студенток, которую он называл в своем дневнике псевдонимом «Адель». Гипноз считался в то время псевдонаучным методом и был запрещен. Поэтому свой интерес Маслоу не афишировал, но старался продвинуться в его изучении, даже вступил в переписку по этому вопросу с Милтоном Эриксоном, разрабатывавшим в это же время собственный метод недирективного гипноза.
Получение ученой степени не гарантировало Маслоу трудоустройство в университете. Страна уже который год была в экономическом кризисе, получившем название Великая депрессия. Миллионы людей оказались безработными, но и те, кто работал, не всегда могли себя обеспечить. Для Маслоу ситуация осложнялась еще и происхождением. Антисемитизм стал неотъемлемой чертой эпохи, пусть и не столь явной, как сегрегация чернокожих. Знакомые и друзья Маслоу неоднократно предлагали ему сменить имя. Тем более, что для неевреев места в штате университета всё же находились. Абрахам был непреклонен и всегда отвечал категорическим отказом на подобные предложения.
Чтобы как-то обеспечить себя и Берту, Маслоу решил продолжить обучение, на сей раз в медицинской школе, где он мог получать стипендию. Но довольно быстро стало понятно, что Маслоу не сможет учиться на медика в силу своего характера — он был не способен видеть человеческие страдания. Абрахам Маслоу оставил медицинскую школу. По прошествии тридцати лет он всё еще вспоминал это неудавшееся обучение так, как будто оно было только вчера: «Первую операцию, которую я когда-либо видел, я помню очень хорошо. Она была почти парадигмой десакрализации — у студентов уничтожалось чувство страха, понятие частной жизни, застенчивость перед всем священным и запрещенным, и всё тому подобное.
С помощью электрического скальпеля должна была быть ампутирована пораженная раком грудь женщины. Грудь отрезали, чтобы предотвратить метастазы… Половину детей (студентов. — С. А.) стошнило. Хирург же делал небрежные и холодные замечания о методе операции, не обращая никакого внимания на новичков, студентов-медиков, выбегавших из-за того, что им было плохо. В конце концов он отрезал грудь, бросив ее небрежно на мраморный прилавок, куда она упала с характерным шлепком.
Я помнил этот звук на протяжении тридцати лет. Она неожиданно изменилась, превратившись из священного объекта в кусок жира, мусор, который можно выбросить в ведро. Не было, конечно, никаких молитв, ритуалов или церемоний, которые присутствуют в дописьменных обществах… Здесь обошлись абсолютно технологичным способом: специалист был безэмоционален, холоден, спокоен, даже с небольшим оттенком чванства»[322].
Несмотря на то что прекращение обучения Маслоу в медицинской школе еще больше осложнило и без того плачевное финансовое положение молодой семьи, он не оставлял попыток трудоустроиться психологом-исследователем. Весной 1935 года он готовил доклад для выступления на ежегодном симпозиуме Американской психологической ассоциации в секции, посвященной психологии животных. Однако еще до того как симпозиум состоялся, Маслоу неожиданно получил письмо от известного американского ученого Эдварда Торндайка[323], который познакомился с текстом доклада Маслоу, и хотя не во всём был с ним согласен, но был впечатлен талантом молодого исследователя и предлагал ему работу в Колумбийском университете в рамках проекта «Человеческая природа и общественный строй». Маслоу немедленно согласился.
Переехав вместе с Бертой в Нью-Йорк, он приступил к работе. Поначалу, окрыленный поддержкой столь солидного ученого, как Торндайк, и материальной стабильностью, пришедшей на смену полному безденежью, Маслоу с энтузиазмом включился в проект. Но вскоре его воодушевление пошло на спад. Рутинная деятельность, заключавшаяся преимущественно в обработке результатов тестов, его не воодушевляла, а то, что ему было неинтересно, Маслоу никогда не мог заставить себя выполнять. Проведя некоторое время в сомнениях, он отправил Торндайку письмо, в котором выражал несогласие с концепцией проекта. Сам же в это время, втайне от руководителя, обратился к изучению женской сексуальности, проводя интервью со студентками по этому вопросу прямо в офисе Торндайка. Надо сказать, что Маслоу в это время считал проблему сексуального поведения ключевой для становления гармоничного общества.
