Великие Матюки - [39]

Едва я закончил уборку, проснулся старик Готье. Мы немного побеседовали с ним о всякой всячине, после чего француз предложил сыграть в шахматы. Моя головная боль несколько утихла – начинало действовать лекарство – и я согласился на партию. Мы притащили в беседку коробку с шахматами, расставили фигуры и начали сражение.

Я шел по надежному и проверенному пути Кацаповича – разыгрывал классическую индийскую защиту (говоря откровенно, других вариантов защиты я не знал). Старик несколько раз пробовал с наскока пробить в ней брешь, но, потеряв две пешки и слона, впредь стал действовать осторожнее. Тогда я решительно перешел в атаку, но мсье Готье успешно отбился, нанеся мне болезненный урон. Играли мы долго, силы у нас были примерно одинаковы. В итоге я сделал несколько ошибочных ходов и довел дело до цугцванга[43], после чего мне пришлось сдаться. Француз немедленно предложил еще одну партию, но я внезапно почувствовал сильную усталость, попрощался со стариком и отправился спать.

Утром я проснулся от того, что где-то совсем рядом с упоением надсаживал горло хозяйский петух. «Чтоб тебя лиса сожрала!» – с досадой подумал я. Я нащупал на прикроватной тумбе мобильный телефон и взглянул на его электронный циферблат. Было еще довольно рано, я был не прочь еще немного подремать, и орущий у меня под окном петух был совсем некстати. Я немного поворочался в своей постели, тщетно пытаясь заснуть, наконец, нехотя вылез из-под одеяла, распахнул окно и осмотрелся.

Важная белая птица деловито топталась под моим окном, встряхивая роскошным рубиновым гребнем; она то протяжно горланила, то, склонив голову набок, внимательно прислушивалась, как ей вторили ее голосистые коллеги. По лестнице, прислоненной к фронтону соседнего дома, с сизифовым упрямством взбирался лысый пожилой мужчина с покореженной спутниковой антенной на спине.

– Петушок-петушок, золотой гребешок, отойди от окошка, дам тебе горошка, – попросил я. Словно издеваясь надо мной, петух вытянул шею и испустил пронзительный вопль.

– Ну, погоди же, будет тебе!

Я взял со стола огрызок яблока, прикинул траекторию и навесом отправил огрызок в цель. Снаряд угодил крикуну в крыло, и он поспешно ретировался, оглашая двор обиженным кудахтаньем.

– Беги, беги, слуха у тебя нет! – злорадно прикрикнул я вслед петуху. В этот момент приглушенный звон возвестил о том, что антенна снова достигла земли.

Я мысленно посочувствовал упорному соседу, захлопнул окно, сбегал по малой нужде и с удовольствием зарылся в теплую постель в расчете на часок-другой утренней неги. Но и на этот раз задремать я не смог. Видимо, я как-то неудачно нажал кнопку на бачке унитаза, и теперь он с шипением выводил неблагозвучные рулады. Проклиная создателей горе-сантехники до третьего колена, я накинул одеяло себе на плечи и поплелся в туалет налаживать слив – совать руки в ледяную воду и поправлять поплавок, нависая над бачком в неудобной позе. Закончив, я вернулся в комнату, уселся на кровать и прислушался к своим ощущениям.

Спать мне больше не хотелось, а хотелось мне курить и хотелось кофе. Я с удовлетворением отметил, что вчерашняя головная боль прошла. Судя по приглушенным звукам, доносившимся до меня через закрытую дверь номера, внизу в гостиной кто-то хозяйничал. Я с хрустом потянулся, решительно сбросил одеяло с плеч и отправился в душевую. В душевой висело длинное, до пола зеркало, и я остановился перед ним, чтобы еще раз убедиться, как я все-таки хорош собой. Разглядывая свои стати, я обнаружил синяк на правом боку и ссадины на голенях, и это открытие привело меня в замешательство. Я был убежден, что, по крайней мере, вчера в бане ни синяков, ни ссадин у меня еще не было. Я встал под душ, включил воду и задумался. Здесь было о чем задуматься.

Из-за вчерашних вечерних хлопот мы как-то забыли обсудить наш сонный провал. Я припомнил вчерашнее застолье, странным образом перешедшее в сновидение – яркое, продолжительное, насыщенное замысловатыми хитросплетениями встреч и событий. Что же это все-таки было? Был ли это обычный сон? Едва ли. Я, конечно, читал, что в состоянии особого психического исступления человек способен заживлять собственные раны или наоборот, вызывать у себя кровоточащие стигматы[44], но я и не слышал, чтобы реальные ссадины и синяки можно было получить в результате сновидения. А что, если мы действительно выпили вчера тот магический эликсир, о котором рассказывал Петр Антонович, и со мной произошло нечто подобное тому, что произошло с ним в поезде? Тогда объяснимы и яркость ощущений, и синяки, и головная боль… Стоп! А как же братья Матюки? Что происходило с ними? Пережили ли они те же события, которые пережил я, или у каждого из них был свой уникальный сценарий?

Я выключил воду, вытерся, влез в свой спортивный костюм, сунул в карман пачку сигарет и спустился в гостиную, откуда по всему дому распространялся аромат кофе с корицей. В гостиной я обнаружил доктора. Доктор колдовал над кофеваркой и мурлыкал себе под нос какую-то бодрую немецкую песенку.

– Доброе утро, дядь Вась.

– Гутен морген! – отозвался доктор. – Черт ее разберет, как эта штука работает…