Великие Матюки - [37]

Когда мы приблизились к световому лучу настолько, что он уже не казался нам нитью, а был похож, скорее, на ярко светящийся столб, дорогу нам преградила зеркальная водная гладь. Была это река или озеро – с ходу определить было нельзя, так как туман лишал нас возможности разглядеть противоположный берег. Я бросил в воду травинку, и она медленно поплыла вдоль берега. Значит, все-таки река. Мы немного помешкали на берегу, размышляя, в какую сторону нам следует идти, затем, кинув жребий, двинулись по течению реки. На прибрежном песке явственно отпечаталась цепочка исполинских птичьих следов, словно здесь прошлась некая гигантская птица, и мы посмеялись над трусливой избушкой, отмахавшей с перепугу такой длинный путь. Так мы и брели вдоль берега, пока сквозь туман над рекой не проступили смутные очертания какой-то причудливой и величественной фигуры.

Когда Простодыр упомянул об охране Перехода, мне почему-то представлялся классический сторожевой пост со шлагбаумом, полосатой будкой и угрюмым сторожем пенсионного возраста внутри. Но ничего этого не было. Да и сам Переход являл собой странную штуку. Выглядел он как лестница, ступени которой начинались у самой кромки воды; поднимаясь над водой, ступени исчезали где-то в тумане в направлении светового столба. Ступенями служили массивные каменные плиты, которые висели в воздухе без малейшего намека на опору. От мысли, что нам придется взбираться по этой лестнице, прыгая со ступеньки на ступеньку, я поежился.

– Да, сомнительных свойств конструкция, – промолвил доктор и пнул ногой нижнюю ступеньку. Ступенька качнулась в воздухе; ее движение странным образом передалось ступеньке повыше, и легкая волна побежала вверх по лестнице. Тут я заметил, что цепочка избушкиных следов обрывалась здесь, у ее подножия. Это что же она, вверх по лестнице полезла? Или в реку вошла?

– Ну, что, кто первый? – спросил изобретатель, но по его лицу было ясно, что он первым не пойдет.

– А давайте снова жребий кинем? – предложил я.

– Золотые слова! – воскликнул доктор. Я достал из коробка три спички и обломал одну. Братья потянули жребий, и короткая спичка досталась мне. Я осторожно шагнул на первую ступеньку. Она закачалась как поплавок на легкой волне. Я слегка присел и развел руки в стороны, чтобы сохранить равновесие. Когда качание прекратилось, я медленно поднял ногу и ступил на вторую ступеньку. «Долго же мне придется так идти», – подумал я и, вздохнув, продолжил подъем. Когда первые десять-двенадцать ступенек были позади, я прервал восхождение и оглянулся вниз. Братья стояли у основания лестницы и, задрав головы, наблюдали за моим подъемом. Я пристыдил их, и изобретатель занес ногу на ступень.

Внезапно в нескольких метрах от берега забурлила вода, и на ее поверхности стал надуваться гигантский пузырь. Изобретатель благоразумно отступил от кромки воды. От того, что я увидел дальше, у меня похолодело в животе. Из воды поднимался монстр из моего недавнего ночного кошмара – громадный глаз на бородавчатом стебле. Глаз уставился на изобретателя, а тот, словно завороженный, смотрел на чудовище. Монстр медленно выпростал из воды несколько усеянных шипами щупалец и потянулся к жертве. Доктор, неподвижно стоявший позади брата, вдруг резко залепил ему ладонью в ухо, схватил его за шиворот и что есть силы поволок подальше от воды. И монстр повернулся ко мне.

– Не смотри ему в глаз! НЕ-СМОТ-РИ! – кричал мне доктор, сложив руки рупором. Но не смотреть было сверх моих сил. В обращенном на меня огромном зрачке, словно в зеркале, отразилась величественная звездная воронка; и я вдруг осознал, что глазом чудища на меня взирает вселенская бездна. Страх перед чудовищем сменился необъяснимым восторгом. Я зачарованно смотрел в это космическое око, как кролик смотрит на гипнотизирующего его удава. На мгновение чудовище зажмурилось: у него оказалось странное веко, которое набежало белесой пленкой от краев глаза, сомкнулось в точку и снова разошлось к краям. Казалось, монстр за одно это мгновение свернул и развернул Вселенную. «Какой удачный образ для описания гипотезы Пуанкаре, – восхищенно думал я, продолжая таращиться в око. – Вот как, значит, Перельман собирался управлять Вселенной – сворачивать и разворачивать пространство!» И мне нестерпимо захотелось броситься в эту космическую бездну…

Я внезапно очнулся от гипнотического наваждения и, поспешно став на четвереньки, крепко ухватился за ступень. Лестница сильно раскачивалась, и было удивительно, что я до сих пор не свалился в воду. Чудовище, обвившее щупальцами несколько нижних ступеней лестницы, судорожно трясло своим глазом, а братья Матюки швыряли в него камнями и, судя по всему, попадали.

– Давай, Женя, поднимайся скорее! Мы его задержим! – кричали братья. Перспектива быть схваченным одноглазым монстром казалась мне в высшей степени ужасающей, и я стремительно покарабкался на четвереньках вверх, ссаживая голени о кромки ступеней. Таким манером я лез до тех пор, пока подножие лестницы не скрылось из виду в толще тумана. Тряска здесь была заметно слабее, и я смог, наконец, подниматься без помощи рук и не опасаясь при этом потерять равновесие. Я решил, что достиг безопасной высоты, и остановился, чтобы отдышаться и осмотреться.