Великие герои Эллады. Ясон. Орфей - [25]

Явится прямо на луг,

Шлем заблестит, как корона,

Станет светлее вокруг!

Выпустит царь из пещеры

Пару свирепых быков,

Пышущих пламенем серы

И без тяжёлых оков!

Но не отступит воитель

Перед коварством царя,

Подвиг свершит победитель,

Верой в успех свой горя!

360

Только растаяли звуки кифары у леса,

Как прискакал к кораблю от Ээта гонец:

«Срочно идите, пришельцы, на поле Ареса,

Едет туда властелин, он покинул дворец!»

Вызвались вместе с героем пойти мореходы,

Но только дюжину взял предводитель с собой:

«Царь ненадёжен, как зыбь, мне сказали рапсоды!» —

Вымолвил юноша, глядя на свод голубой…

На поле Ареса

361

Малый отряд аргонавтов направился к полю,

Где предстояло Ясону вершить чудеса.

Намеревался тиран посмеяться там вволю,

Видя, как чудища рвут чужака телеса…

Но предводитель стремился к сражению смело,

Зная заранее битвы нечестной итог.

Силу богов ощущало геройское тело,

Юноша мчался вдоль брега, не чувствуя ног.

362

Съехались к полю тиран, царедворцы, прислуга,

Дети Ээта и гости из множества стран,

Двое рабов суетились у крупного плуга,

Западным ветром ласкался душистый шафран.

Издалека слышал юноша крик возбуждённый —

Жаждал кровавой забавы восточный народ

И предвкушал видеть то, как Ясон побеждённый

Будет растерзан зверьми у пещерных ворот.

363

Гулом тревожным был встречен посланник заморский,

Громче народа ревёл лишь в горах водопад!

Но не сбивался от этого шаг юниорский[159],

Страха Ясона не видел тиран-Гелиад!

А на холме под ветвями густого каштана

Дева взирала со страхом на каменный луг,

«Должен сегодня на поле быть твёрже титана

Смелый герой и душою возлюбленный друг!»

364

Стал эолид пред вратами, обитыми медью,

Медленно их открывали верзилы-рабы,

Турам явился Ясон замечательной «снедью»,

Вздулись, казалось, на спинах высоких горбы.

Изголодались быки после тягостной ночи,

Ярко сверкнул на рогах и копытах металл,

Из темноты посмотрели горящие очи,

Красная шерсть заблестела, как свежий сандал[160]!

365

Вырвались звери на волю под хохот Ээта,

В ужасе замер вокруг любопытный народ,

Стали быки, на мгновенье ослепнув от света,

Не унимался смеющийся царь-сумасброд!

Бросились с рёвом ужасным быки на Ясона,

Пламя из пастей коснулось некошеных трав,

Юноша быстро лишил эту пару разгона,

Головы мощных быков к небосводу задрав.

366

Звякнули громко копыта по кованым латам,

Но аргонавт для быков стал гранитной скалой:

«Мне за работу на поле Ээт платит златом —

Или вы пашете, иль ваши души долой!»

Поняли звери, воитель шутить не намерен —

Быстро им шеи свернёт превосходный атлет,

Крепко их взял за рога, значит, в силах уверен,

И согласились служить, как богам Ганимед[161].

367

Вздох облегченья пронёсся по страшному полю,

Сразу тиран оборвал торжествующий смех:

«Что мне свершить, коль он выполнит царскую волю?

Надо убить и Ясона, и эллинов всех!»

Радость свою не скрывала прекрасная жрица,

За аргонавтом любимым следя из тени,

Но не видны были ей возбуждённые лица

Ни властелина седого, ни прочей родни.

368

Словно телят, вёл животных любимец Аргеи[162],

Крепко держа исполинов десницей одной,

Смело ярмо возложил на могучие шеи,

И борозда потянулась за плугом струной.

Он выворачивал камни из поля, играя,

Были герою послушны Ареса быки,

Каменный луг был распахан от края до края,

Силы у юноши были ещё велики.

369

Царь улыбнулся: «Посмотрим на труд «эпигона»[163]

После того, как взойдут на лугу семена!»

Вместо зерна дали юноше зубы дракона,

Чтобы на поле возникла с Ясоном война…

Высыпал в щит аргонавт эти страшные «зёрна»:

«Сеять дракона клыки – не пахать целину!»

Эту работу пейзанина сделав проворно,

Молвил Ясон: «Сделан шаг к золотому руну!»

370

По борозде, не спеша, шёл Ясон к властелину,

Ловко с лица отирая стекающий пот.

«Юноша, юноша! Быстро взгляни на равнину!» —

Дружно и громко кричал возбуждённый народ.

Там шевелилась земля, поднимаясь буграми,

Словно гиганты-кроты прорывали ходы.

«Явно порадует поле Ареса «дарами»! —

Думал Ясон. – С урожаем не будет нужды!»

371

Замер в испуге народ, как пред бурей дубрава,

Многозначительной стала вокруг тишина,

Воины вмиг вырастали и слева, и справа,

Очень высокой должна быть победы цена!

«Станет сегодня на поле кровавым сраженье —

Воинов всех упокоить должна мать-земля!

Так предсказала Медея им всем пораженье! —

Буду кружиться меж ними быстрее шмеля!»

372

Двинулось войско Ареса сверкающим строем,

И загремели ужасно щиты и клинки,

Зорко следили царевны глаза за героем:

«Камень, – воскликнула дева, – у правой руки!»

«Кто это крикнул! – послышался голос Ээта. —

Быстро схватить и казнить предо мной крикуна!»

Но не нашлась та, что молвила слово совета —

Скрылась мгновенно в толпе многолюдной она.

373

Взгляд на огромный валун под рукой был недолог,

Камень по силам иль нет – не подумал герой,

Быстро поднял аргонавт этот горный осколок —

Словно титан, он его бросил с лёгкостью в строй!

В кучу смешались все воины бога Ареса,

Между собой завязался у них смертный бой,

Трёх поразил аргонавт, избегая эксцесса[164],

Ибо они на героя напали гурьбой.

374

Яркое летнее солнце висело в зените,

Грозный Ээт пребывал в непонятной в тоске:

«Мощь великанов была в улетевшем граните,

Или огромная сила богов в чужаке?

Можно не ждать на жаре окончания битвы,