Великая война. 1914–1918 - [86]
Гинденбург попросил кайзера вернуть Людендорфа, но монарх посчитал, что это уже не разногласия, а дрязги. Вильгельм II решил, что авторитету Верховного командования брошен вызов. Тем не менее настоять на своем у него воли не хватило. На него давили жена, сын, канцлер и даже отправленный в отставку Мольтке. Кайзер не хотел жертвовать дружбой с Фалькенхайном, но при этом понимал, что должен также поддержать Гинденбурга и дать ему максимум возможного. Компромисса все-таки удалось достигнуть. Фалькенхайн, несмотря на обиду, решил не настаивать на отставке Гинденбурга, помирился с ним и согласился вернуть Людендорфа в штаб Обер Ост. Гинденбург, понимая, что Фалькенхайна сместить не удастся, удовлетворился полученным обещанием перебросить войска с запада на восток и гарантированной свободой действий. Он надеялся, что сможет получить дополнительные соединения, если убедительно обоснует необходимость наступления, которое свяжет русскую армию и стабилизирует все еще неспокойный Восточный фронт. Именно эти надежды лежали в основе плана возобновления битвы к востоку от Кракова, результатом которого должен был стать прорыв линии Горлице-Тарнув в мае. Тем временем споры между сторонниками активных действий на западе и на востоке так и остались неразрешенными[333].
У союзников таких серьезных разногласий не было. Несмотря на отсутствие какого-либо общего международного командования, наподобие Объединенного комитета начальников штабов, который успешно координировал англо-американскую стратегию во время Второй мировой войны, неформальное взаимодействие между британским и французским Генеральными штабами оказалось достаточно эффективным. Точку зрения русских сообщали офицеры связи, прикомандированные к французскому и британскому штабам. В целом взгляды фельдмаршала Френча и генерала Жоффра совпадали. У Жоффра была одна задача: изгнать врага с территории своей страны. Френч разделял ее, хотя мотивы у него были иные — не горячий патриотизм, а расчетливая стратегия. Любопытно, что он, подобно Гинденбургу, считал, что исход войны решится на Восточном фронте. Тем не менее Френч был убежден, что, «…пока русские не завершат дело»[334], правильной политикой для Британии будет использование всех имеющихся в ее распоряжении войск для операций на Западном фронте. Численность их стремительно росла. К началу 1915 года британские экспедиционные силы стали достаточно большими, чтобы разделить их на две армии — 1-ю и 2-ю. Во Францию прибывали многочисленные территориальные формирования, а также первые дивизии добровольцев из армии Китченера. Вскоре британцы смогли сменить союзников на некоторых участках фронта и были готовы организовывать наступления по собственной инициативе.
Вопрос: где именно? Первоначальный план сосредоточить усилия на побережье Бельгии, при поддержке британских и бельгийских войск Королевским флотом, вызвал возражения Адмиралтейства: легкие суда не устоят под огнем немецкой береговой артиллерии, а для линейных кораблей маневры в таких тесных водах слишком рискованны[335]. Планы использования войск против австрийцев тоже оказались нереализуемыми. Какой бы слабой ни казалась в военном отношении Австро-Венгрия, для атаки с моря она была практически неуязвима, ведь Адриатика — это, по сути, «внутреннее озеро» империи, вход в которое британскому и французскому флоту преграждали австрийские подводные лодки (заметим, кстати, что в то время все субмарины большую часть времени проводили в надводном положении и по сути были погружающимися лодками — надводными кораблями, которые могли уйти под воду для атаки в светлое время суток или для того, чтобы скрыться от вражеских кораблей) и дредноуты — появившиеся в начале XX столетия военные корабли, характерной особенностью которых было однородное артиллерийское вооружение (большое число орудий только крупного калибра). Храбрую Сербию можно было поддержать через Болгарию, которая, хотя и не участвовала в войне, была настроена недружелюбно, или через Грецию, благоразумно сохранявшую нейтралитет. Если Италия вступит в войну на стороне союзников, что выглядело все более вероятным, это усилит давление на Австрию, но не поможет Сербии и не откроет Адриатику, поскольку итальянские дредноуты базировались на Средиземном море. Румыния, симпатизировавшая союзникам, не могла рисковать вступать в войну до тех пор, пока русские не одержат верх на Восточном фронте. Таким образом, единственным регионом за пределами Западного фронта, где Британия могла использовать свою растущую мощь для независимых действий, оставалась Турция, 31 октября присоединившаяся к военному союзу Германии и Австрии. Однако Турция вела активные действия лишь на одном фронте — против русских на Кавказе, находившемся слишком далеко от Британии, чтобы задумываться об интервенции. Более того, британское правительство по-прежнему не желало перебрасывать войска из Франции, хотя и рассматривало возможность развертывания военно-морских сил для использования в других регионах, с условием, что это не будет угрожать их превосходству в Северном море. В январе британский Военный совет — военный подкомитет британского кабинета министров — начал рассматривать подготовку военно-морской экспедиции к турецким Дарданеллам с целью разблокировать морские порты России на Черном море. Тем не менее миссия должна была ограничиваться только действиями на море. Союзнические обязательства Британии перед Францией имели первостепенное значение
