Великая война. 1914–1918 - [84]

Часть линии фронта, оборонявшаяся французскими войсками, всегда была длиннее, даже после того как они уступили англичанам позиции к северу от Соммы. Южнее этой реки фронт шел по сельской местности, не такой открытой и более лесистой, чем на севере, до Нуайона на Уазе, всего в 90 километрах от Парижа. Почти всю войну в газете, которую издавал известный политик-радикал Жорж Клемансо, обязательно присутствовала фраза «Нуайон у немцев»… Затем линия фронта поворачивала на восток и шла вдоль склона гряды между реками Эна и Элет — именно на этом участке немцы впервые окопались после битвы на Марне. Напомним, что высокий здешний гребень получил название Шмен-де-Дам после того, как на его вершине Людовик XV приказал проложить прогулочную дорогу для своих дочерей.

К востоку от Шмен-де-Дам, неудачная атака на котором в 1917 году стала причиной бунтов во французской армии, линия шла вдоль холмов над Реймсом. Большую часть войны город находился в пределах досягаемости немецкой артиллерии… Еще дальше к востоку траншеи пересекали безводное каменистое плато Сухая Шампань, которое по иронии судьбы в мирное время служило одним из крупнейших полигонов для французской армии. Отсутствие деревьев и кустарника было удобным для маневров войск и тренировок артиллерии во время репетиций маневренной войны, идея которой оказалась несостоятельной на формирующемся Западном фронте.

На восточной границе Шампани вблизи Сен-Мену линия фронта углублялась в Аргонский лес — густая чаща, ручьи и невысокие холмы, — где ни одна из сторон не имела возможности проводить крупные операции, но за который постоянно шли бои. За Аргонским лесом следовали Маасские высоты, увенчанные укреплениями Вердена и окруженные с востока немецкими траншеями, затем спускающимися на равнину Верв. Равнина была чрезвычайно важна для немцев, поскольку открывала путь к их мощной крепости Мец, и в первых боях 1914 года они упорно сражались, чтобы удержать ее. В конце сентября германцам удалось захватить плацдарм на противоположном берегу Мёза, у Сен-Миеля. Этот выступ обеспечивал им переправу через самую серьезную водную преграду Западного фронта и стал источником постоянного беспокойства французов. Немцы будут удерживать сей участок вплоть до сентября 1918 года, пока его не отвоюют американцы.

За Сен-Миелем преимущество было на стороне французов. Во время Пограничного сражения они смогли удержать Нанси и высоты в его окрестностях, в частности Баллон-д'Альзас, откуда открывался обзор во всех направлениях. Позиции на вершинах Вогезов и вдоль реки Мёз, которая прокладывает себе путь через эти горы, гарантировали безопасность французов на восточном фланге Западного фронта[329]. Последние 80 километров проходили большей частью по немецкой территории — до 1871 года она была французской — через высокие Вогезы и ущелье Бельфор до швейцарской границы у деревни Бонфоль. Там швейцарская полиция, мобилизованная после начала войны, с нейтральной территории следила за последними опорными пунктами в системах траншей противоборствующих сторон[330].

Стратегия Западного фронта

Стратегическая география Западного фронта, которая легко читается сейчас и так же легко читалась раньше, в значительной степени определяла планы каждой из сторон как в начале позиционной войны, так и в последующие годы. Большая часть фронта была непригодна для крупных операций, на которые рассчитывали все участники военных действий и в которых мощная артиллерийская подготовка должна была предшествовать наступлению пехоты, вслед за чем следовал прорыв кавалерии на открытых участках. Именно таким участком были Вогезы, что признали и французы, и немцы, удерживавшие этот горный массив не сказать чтобы отборными дивизиями. Правда, данные соединения усилили подразделениями горных стрелков, иногда вступавшими в бой за господствующие высоты. И действительно, к югу от Вердена с сентября 1914 по сентябрь 1918 года ни одна из сторон не предпринимала серьезных действий — участок протяженностью 250 километров оставался пассивным. Непригодными для наступательных операций были признаны также Аргонский лес и фламандская прибрежная зона, но по другим причинам. В первом случае местность была пересеченной, с многочисленными речушками и густыми зарослями, а во втором — заболоченной и не подходившей для атаки, успешное завершение которой требовало твердой почвы под ногами людей и лошадей. Артиллерийский обстрел в Аргонском лесу приводил к образованию завалов из искореженной растительности, а в болотах Фландрии, находившихся на уровне моря, снаряды быстро превращали землю в трясину. В центре высоты у рек Эна и Мёз, за которые велись ожесточенные бои, предоставляли слишком много преимуществ обороняющейся стороне, и атаки на них оставались бесплодными. Надежду на решающий успех давали лишь сухие меловые почвы Соммы и Шампани. Первый участок располагался за влажными низинами Фландрии, а второй — за горными лесами Мёрта и Мозеля. Друг от друга их отделяли высоты вдоль Эны и Мёза, формировавшие выступ на линии фронта. Военная логика требовала, чтобы главные усилия наступающих направлялись на фланги этого выступа, поэтому именно обороняющиеся были лучше всего подготовлены для отражения атак.